Унесённые призраками

Знаешь, за последние несколько лет это стало моей традицией, обычаем, без которого я не могу прожить и дня. Это как дань, обещание, дарованное самой себе… способ, чтобы позволить себе жить дальше, не забывая больше ничего.

…Чуть дерзкий запах масляных красок, усыпленная всевозможными пятнами палитра, выдавленные почти до конца тюбики…. Вновь и вновь, словно на мне наложены незримые чары, я рисую… я мечтаю…

А помнишь, как весело нам вместе было? Помнишь ли ты те слова, что сказал мне на прощание? Знаешь, а я помню… вспомнила, несмотря на запрет и волшебство, что окружает твою страну. Вспомнила все: и страх, и слезы, смех и трепетное чувство счастья, когда мы летали в небесах, словно птицы. 

…Кисточка нежно выводит мягкие изгибы, а густая, как пластилин, краска осторожно ложится небольшими мазками на девственно-белый холст. Мазок за мазком, на полотне оживает картина…та самая, что предстала перед моими глазами когда-то….

Если честно, то я ни капли не жалею, что все это случилась с нами. Пусть сейчас мы находимся по разные стороны, но, ведь пока жива вера, жива и надежда. Я изменилась, перестала быть той трусливой девчонкой, что когда-то давно прибыла в страну призраков. Я больше и не безликая работница, которая раньше чистила голыми руками грязные ванны да оттирала щетками деревянные доски купален. Нет, я осталась именно той девчонкой, что бесстрашно бросила вызов колдунье. Той самой, что вспомнила твое имя, летя на загривке чарующего зверя. 

…Яркие блики на жемчужно-белой чешуе… плавные штрихи развивающейся гривы цвета морской травы. И глубокие глаза, в которых пылает огонь. Пламя юности и озорства, награждающее их обладателя веселым и бесстрашным нравом. …

Жаль, что я не могу больше увидеть тебя, хотя бы даже во сне. Пусть мне порой и снится эта заколдованная страна, но я так и не могу увидеть истинного тебя…. Я вижу всех: и жадную волшебницу с крючковатым носом, чьи ларцы переполнены драгоценными камнями да золотыми крупинками; и доброго дедушку, который все так же поддерживает огонь в печи купален да готовит целебные настои; и свою наставницу, что все время назвала меня тупицей… Всех-всех, — и малыша Бо, и госпожу Дзенибу. Всех, кроме тебя, белоснежного дракона, который попросился когда-то в ученики к колдунье.

…И лазурное небо, по которому плавают корабли-облака, что гоняет невидимый негодник-ветер. А где-то позади, среди пестроты зелени растений, виднеется змейка-речка, что блестит серебром. Та самая, где мы впервые встретились друг с другом…

И пусть пролетели года, но я так и не изменилась. Все такая же высокая и нескладная девчонка с хрупкими плечами и острыми коленками. Мечтательница, которая верит в богов да призраков и потому, идя по заброшенной дорожке с часовенками, не забывает преподносить им малые дары. В шелесте листьев я все так же продолжаю представлять себе бестелесных духов-озорников, а в глубине яркого летнего костра, что полыхает ночью, мне видятся таинственные демоны, которые с треском и шипением заглатывают в свое нутро не одно полено. 

…Тихий скрип карандаша, и на обратной стороне картины неровным штрихом ложатся цифры и знаки. Дата, кривой росчерк имени создателя и короткая приписка из нескольких слов. Тех самых, драгоценных и важных, которые боишься озвучить вслух с тем благоговейным трепетом, каким пишут иконы. Боязно потому, что тогда они затеряются где-то среди общей массы звуков и букв, междометий и предлогов, потеряв свой истинный смысл….

И знаешь, я все ещё жду… жду, когда ты выполнишь свое обещание. Именно поэтому я изо дня в день продолжаю покрывать девственно-белые полотна мазками красок, словно любящая мать укутывает свое непутевое дитя пуховым одеялом. Я продолжаю мечтать и грезить о той стране, где остались все мои дорогие друзья…где я обрела себя и оставила частицу своей души в каждом, за кого я беспокоилась и радовалась. А пока я и дальше буду рисовать, а после трепетно водить пальцами по картинам, вспоминая свое приключение в страну призраков и бессмертных духов и надеяться на то, что однажды я вновь окажусь там.

 

«Хаку, спасибо, что подарил мне крылья и заново научил мечтать.»