Намутила чего-то непонятного и радуюсь)). Можно было бы написать и покрасивее, конечно, но что-то я сегодня не могу выжать из себя большее.))) Как всегда занудно и непонятно... Приятного (xDD) чтения!!!)))))))
Что такое - семья??
Намутила чего-то непонятного и радуюсь)). Можно было бы написать и покрасивее, конечно, но что-то я сегодня не могу выжать из себя большее.))) Как всегда занудно и непонятно... Прияnного (xDD) чтения!!!)))))))
Я сидела на крыльце в сгущавшихся сумерках и наблюдала за облаками, которые медленно меняли цвет. Золотисто-розовые, затем сиренево-серые и, наконец, почти черные, уже совсем невидимые на фиолетовом бархате неба.
В последние дни, я совсем загрустила… Нет, я продолжаю смеяться и шутить, но как будто чего-то не хватает. Не хватает для того, чтобы заполнить какую-то пустоту внутри меня. (Она не про желудок, если что). Но вот чего? В этом я до сих пор не разобралась. Сегодня я рассказала друзьям о том, что произошло в лесу той ночью. Я знаю, что должна была рассказать об этом уже давно, но как-то времени не было, и настроения подходящего…
Многое я сама не помню. В моей памяти остались только шаги позади меня, легкие дуновения ветерка, предупреждающие меня о том, что находится рядом со мной. Затем падение, удар и темнота. Хотя, нет. Еще голос…
Неужели, я никогда не узнаю о том, что связывало нас с тем парнем? Неужели в моих воспоминаниях останется только голос? Я могла бы сказать об этом Джули или Руно, или даже той странной девушке – Джейн, но сейчас есть кое-что гораздо важнее этого…
— Нет! Ни за что! Сейчас еще не время! – кричала я, теряя всякие остатки самообладания. Ну, неужели они не понимают, что то, что произошло с этими девушками, никак не вписывается в нормальную жизнь! Если они сейчас отвезут их в деревню и отдадут в руки обезумевших от горя родственников, девушки никогда не придут в себя! Конечно, сейчас, я преследую далеко не эти великие цели, но это не менее важно! Я думаю, что наблюдение за ними, поможет мне вернуть Шуна к нормальной жизни.
— Дженни, ты не понимаешь! Сейчас люди, которым важны эти девушки, возможно, теряют всякую надежду их увидеть! – пытался мне что-то объяснить Дэн. Почему он опять назвал меня Дженни? Нет, это переходит всякие границы!
— Будет лучше, если они потеряют всякую надежду привести их в чувство? Я все поняла, Дэн. Вас нисколько не заботит судьба этих девушек, так же как судьба вашего друга. Вы просто хотите побыстрее от них избавиться. Делайте, как знаете. Мне все равно.
Я развернулась и вышла из комнаты, не обращая внимания на побагровевшего от злости Дэна, и на крики летящие мне вслед. Сейчас мне действительно все равно. Надев на лицо привычную, ничего не выражающую маску, я почувствовала себя спокойнее. Теперь можно все обдумать по порядку, не беспокоясь о том, что кто-либо узнает мои настоящие чувства.
Я здесь второй день, и до сих пор не нашла общий язык ни с кем из их шайки проходимцев. Конечно, мне это совсем не надо, просто обидно, что у меня до сих пор не было того, с кем можно было бы всем поделиться. Кроме Шуна. Но его я старалась не загружать своими проблемами. А теперь… Теперь уже поздно что-то менять.
Присев на подоконник, и свесив ноги наружу, я впервые за долгие двенадцать месяцев позволила себе вспомнить то, что старалась забыть все это время. Сейчас только это поможет мне перенести пребывание здесь с этими неандертальцами.
Я сижу в комнате и читаю книгу. Что-то чрезвычайно скучное. Как только можно было ввести подобную ерунду в школьную программу? Ну не в ладах я с классикой, и все! Дверь в комнату распахивается, заставив несколько страниц перевернуться. С кислой миной на лице я смотрю на того, кто посмел зайти, когда я делаю уроки. На мгновение мое лицо озаряет счастливая улыбка, но затем я, слегка покраснев, стараюсь сделать вид, что не произошло ничего особенного.
— Что, сестренка, не рада меня видеть? – раздается голос, который я мечтала услышать в течении всех двух месяцев, пока он учился заграницей. Опять я подняла голову, но уже слишком поздно – в золотистых глазах брата плещется обида. Рассмеявшись про себя, я подбегаю к Шуну и обнимаю его за плечи. Он улыбается своей неповторимой улыбкой и кружит меня в воздухе. Вновь оказавшись на полу в вертикальном положении, я пытаюсь вернуть своему лицу серьезное выражение. Вместо этого на лице застывает глупая улыбка, и я смотрю в лицо брата, которое находится в паре десятков сантиметров от моего.
— Ты так вырос… — срывается с моих губ, которые тут же превращаются в обиженную складку на лице.
— Зато ты, как была коротышкой, так и осталась, — говорит он, весело приподняв кончик рта.
Чувствую, как кровь приливает к лицу и на щеках появляется румянец, придавая лицу возмущенный вид. Шун пытается выскользнуть в коридор, но не тут-то было! Скоро весь дом наполняется моими воинственными кличами и топотом бегущих ног.
Светлая лесная полянка недалеко от нашего дома. Дедушка пытается нам показать, какую-то запрещенную технику ниндзя, смешно приседая, и показывая, как делать правильно. Мы с Шуном переглядываемся и, повернувшись к дедушке спиной, сгибаемся пополам от хохота. Пробормотав что-то о том, что это бесполезно, дедушка отпускает нас, и мы бежим по лесу наперегонки и, секунду спустя, переводим дыхание, сидя на ветках любимого дерева, смеясь и споря о чем-то.
Следующее воспоминание, последнее на сегодня.
Незнакомый мужской голос в трубке.
— Что? На правительство?
Я сидела у экранчика и смотрела на тех, кто мне дорог. Пока они спали, у них стирали все воспоминания связанные со мной, вплоть до снимка узи и консультации врача, который сказал, что у мамы двойня. Это решение далось мне непросто, из-за моей любви к семье и, отчасти из-за моего эгоизма. Я просто не могла себе представить жизни без этих людей: без дедушки, вечно чем-то недовольного, без мамы, расстроенной очередной выходкой Шуна, без самого Шуна, моего верного напарника во всех играх и проделках.
Больше всего я волновалась за себя, так как думала, что моя семья прекрасно проживет и без меня, так и не узнав, что я когда-то была ее частью.
Скупая слезинка скользнула по щеке. Какой же я была глупой – променять семью на работу шпиона в правительстве. Тогда, эта работа казалась мне такой важной – шансом, дающимся раз в жизни. Когда я думала, что всем будет хорошо и без меня, я была в корне неправа. Когда я видела, как братишка, потеряв единственного друга, и даже не подозревая об этом, все сильнее замыкался в себе, я была далеко от него. Когда я видела, как маме становится все хуже, я была далеко от нее. Но сейчас я здесь, и я намерена вернуться в семейство Казами, чего бы мне это не стоило!
Пыталась смахнуть непрошенные слезы, прорвавшиеся сквозь наигранное спокойствие, но от этого они бежали еще быстрее. Чья-то теплая ладонь опустилась мне на плечо и, спустя мгновение, я уже в голос рыдала, спрятав лицо в складках красной куртки.
