Марибель Смайл - Почему я живу

Название: Почему я живу

Автор: Марибель Смайл

Бета: Рин Сприн

Рейтинг: G

Жанр: романтика, философия, ангст.

Какой странный мир. Бесконечная равнина, тонущая в тумане, словно облака решили спуститься и задушить все живое. Неба не видно, оно скрыто серой дымкой. И свет такой серый, холодный, словно скоро пойдет дождь. Но дождя нет, здесь ничего не меняется, словно время забыло про это место. Хочется уйти отсюда, но страшно ступить в туман, прижавший меня к стене дома.

Ах да, дом. Единственное строение, которое я видела здесь. Серая краска, в которую он был когда-то окрашен, облупилась, и дом выглядел таким нелепым и несчастным, что хотелось похлопать его по шершавой стене, чтобы хоть как-то утешить. Мы все здесь такие несчастные и нелепые, как этот дом.

Я устала вглядываться в туман и вошла в дверь. Всё как всегда, все сидят, глядя пустыми глазами в пространство, никто не обернулся, когда я вошла. Мы никогда не спим, не едим и, как порой мне кажется, не дышим. Мы - это горстка людей, хотя нет, на людей мы были лишь похожи. Я видела настоящих людей, разница сразу заметна. У нас белая кожа, глаза, словно заполненные туманом, окружающим нас. От этого радужка кажется полностью серой, без зрачка. Думаю, настоящий человек испугался, если бы смог увидеть одного из нас. Но к счастью нас не так просто увидеть.

Лампочка под потолком заморгала и потухла. Это значит, что наступила ночь. Ночь здесь ничем ни отличается от дня, по крайней мере, свет остается таким же серым. Но в доме сейчас кромешная тьма, ведь окна здесь закрашены белой краской. Наверное, это сделали те, кто существовали здесь до нас.

Я прислонилась к стене, выложенной белой кафельной плиткой, и стала ждать. Мы все здесь ждем, не обращая внимания на отсутствие времени. Ждем, когда придет ОН и отправит нескольких из нас в мир людей. Мы попадаем туда лишь на время, но это единственное, что не дает нам сойти с ума. Или, может, мы уже сумасшедшие?

Я стала заплетать волосы в косички и расплетать их снова. Скучно. Это настоящая пытка скукой и неизвестностью. Так я сидела, теребя волосы, пока лампочка не зажглась вновь.

О-о-о, новый день, какая радость! Здесь это звучит не слишком правдоподобно, правда?

Я вышла на улицу, присела на крыльцо. Туман тут же принялся распутывать косички, он так всегда делал, если я расплетала не все. В первый раз я так испугалась, что несколько "дней" не выходила из дома. А потом привыкла к тому, что туману нравилось, когда у меня волосы были распущены. Он вообще очень ко мне привязался. Наверное, это потому, что я всегда хожу в белом платье и волосы у меня белые, почти до земли. А ОН как-то сказал, что туман когда-то был белый, а не серый как сейчас. Ему, наверное, хотелось вновь стать белым, как я.

По прудику рядом с домом пробежала рябь. Прудик, конечно, слишком гордое для него название, скорее это большая лужа, как зеркало, отражающее все вокруг. Рябь на воде означает, что ОН скоро придет. И точно, вскоре я услышала легкие шаги, а через минуту заметила знакомый силуэт. ОН вышел на площадку перед домом. ОН - единственный у кого глаза не напоминают шарики с туманом внутри. Я зову его "Живой", ведь он похож на человека гораздо больше чем мы.

Я подбежала и обняла его. Тепло. Странное и молчаливое приветствие. Здесь все такое холодное и мертвое, что не обнимать его каждый раз, когда он приходит, я не могу. Он рассеяно погладил меня по голове и пошел к дому. Я пошла следом.

- Медведь, Рысь, Ворон и Белая, идите за мной, - голос Живого вывел из оцепенения трех "людей", сидящих у стены. Мы не знаем своих имен, так что нам дали прозвища. Мое прозвище - Белая.

Мы подошли к луже и покорно зашлепали по воде вслед за Живым. Когда вода уже была нам по колено, со дна начал пробиваться свет. Все как обычно, через несколько мгновений мы уже падали в неизвестность. Я всегда боялась этого падения и одновременно радовалась, ведь оно означает, что мы скоро окажемся в мире людей.

На асфальт я приземлилась уже четырьмя лапами. Всем нам дают прозвища, в зависимости от того, кем мы становимся в мире людей. Но мой вид так и остался неясен. Что-то между волком и лисой, не слишком большая, с острой мордочкой и острыми клыками, милая такая зверюшка. Белой меня назвали за цвет шерсти, она напоминает снег, так же ослепляет на солнце.

Живой послал нас в заброшенный дом. У нас всегда одно и то же задание – найти злого духа. Чем мы отличаемся от них, я не знаю. Наверное тем, что они выбрали свободу, но этим стали причинять вред людям, а так поступать нельзя.

Мы ворвались в дом, пройдя сквозь стены. В углу сжался призрак – жалкое зрелище, даже мы выглядим живее. Похоже, люди, жившие здесь раньше, даже не замечали его, иначе мы пришли за ним раньше. Наверное, он от одиночества стал здесь буянить и этим совершил огромную ошибку. Теперь мы заберем его, и он будет подобно нам вечно ждать изменений, сидя в каком-нибудь доме, как две капли воды похожим на наш. Призрак закричал, от его визга я непроизвольно зарычала, слишком уж он оказался пронзительным. В ответ на мой рык в нас полетела мебель. Мы бросились вперед, медведь даже не поморщился, когда ему в голову влетела большая фарфоровая ваза, а вот я… Уже прыгнув на призрака я ощутила резкую боль в плече.

- Серебро. Ах ты, гаденыш, - протянула я, опустившись на пол и зубами вырывая из плеча серебряный нож из столового набора. Кровь заливала шерсть, но рана оказалась несерьезной.

Когти моих товарищей быстро добрались до призрака, и он исчез, издав последний отчаянный вопль. Теперь он в нашем мире, и я ему сочувствую, несмотря на то, что рана очень болит.

Мы вернулись к Живому, и он отпустил нас на час. После работы мы всегда получали награду – временную свободу, возможность побегать по миру людей. А я вынуждена была рухнуть у ног Живого, зализывая рану. Он присел рядом, сочувственно посмотрел на меня.

- Такие раны так просто не заживают, прими человеческий облик, из-за шерсти я не могу рассмотреть ее.

Я послушно превратилась в человека и присела на скамейку. Стянув платье с моего плеча, Живой осмотрел рану.

- Не опасно, но лучше смазать мазью, - заключил он.

Эта мазь – великолепное средство, нейтрализует действие серебра так, что на коже не остается ни малейшего шрама.

Живой уже закончил обрабатывать мазью мое плечо, и боль исчезла, осталась только усталость. Хотелось спать, что странно, ведь, как я уже говорила, такие как я не спят. Наверное, это сказывалось действие серебра. Я уже закрыла глаза, но тут порыв ветра донес до меня восхитительный запах. Он доносился из ресторанчика, находящегося неподалеку. От этого запаха у меня заурчало в животе и я, непроизвольно облизнувшись, встала со скамьи и сделала несколько шагов в сторону источника притягательного запаха.

- Белая, что такое? – раздался из-за моей спины голос Живого.

- Ммм? – я обернулась, не понимая еще, что в моем поведении могло насторожить его. Взглянув в мои глаза, Живой побледнел.

- Зря я сказал тебе превратиться в человека здесь, становись обратно зверем, - сказал он, быстро подходя ко мне.

- Но зачем? – я непонимающе посмотрела на Живого.

- Не спрашивай, просто превращайся.

- Но я хочу есть, - слабо запротестовала я, поражаясь сказанным мной же словам.

- Превращайся в зверя, - повторил Живой.

- Но…я…- растерянно залепетала я, не понимая, что происходит.

- Превращайся в зверя, немедленно! – сорвавшись, закричал Живой.

Я не ожидала, что он на меня наорет, и поэтому жутко расстроилась. Закрыв лицо руками, я расплакалась. Живой подошел ко мне и потряс за плечи.

- Тебе нельзя, слышишь? Нельзя становиться живой, - твердил он, пока я плакала.

Наконец, я взглянула ему в глаза, видимо, он ждал, пока я это сделаю. Все эмоции стали затухать, голод и усталость исчезли, слезы высохли. За мгновение до того, как вновь сменить облик, я увидела то, что так взволновало Живого. В его глазах я увидела свое отражение. В тот момент, когда я посмотрела на свои глаза, в тумане радужек прятались живые зрачки.

***

Живой мягко толкнул меня в спину, чтобы я зашла в дом, а затем закрыл дверь. Я сделала несколько шагов вдоль стены и упала на пол. Из чувств осталась только твердая уверенность, что Живой больше никогда не пустит меня в мир людей.

- Так вот как это, быть человеком, подумала я. Эта мысль не вызвала у меня никаких эмоций, ни радости, ни грусти, ничего. Все, как и прежде. Только теперь я заметила, как мучительна для меня была эта безэмоциональность. Словно мягкая подушка, которой меня душили. Все, что я могла – это лежать на полу и ждать, как и все. Только мне ждать было нечего. Я хотела хотеть спать, хотела хотеть есть, хотела жить. Но я была уверенна, что этого не будет.

Я не открывала глаз, поэтому не знала, сколько «дней» прошло с тех пор, как я последний раз была в мире людей. Живой приходил несколько раз, забирая кого-нибудь на задание, но я никогда не открывала глаза и продолжала лежать. Но однажды он, назвав прозвища счастливчиков, покидавших на время наш дом, подошел ко мне. Некое подобие интереса заставило меня открыть глаза. Живой присел и положил рядом со мной сверток. Затем его рука потянулась ко мне, будто он хотел погладить меня по голове, но в последний момент он отдернул ее, словно своим прикосновением, Живой способен был причинить мне боль. Затем он встал и вышел, оставив меня разглядывать содержимое свертка. Там оказался альбом. Несколько карандашей, ластик и точилка.

- Средство от скуки? И ЭТО заменит мне жизнь? – подумала я.

Вскоре я поняла, какой ценный подарок преподнес мне Живой. Я изрисовала весь альбом, заполнив рисунками даже картонную обложку. И тогда я перешла на стены дома, изрисовала крыльцо, рисовала картинки на белых камнях, раскиданных рядом с домом.

В следующий раз Живой принес порядочную кипу листов, кучу карандашей, прочих канцелярских принадлежностей и краски. Впервые за это время, я ему улыбнулась. Я бегала по площадке перед домом, раскрашивая серые камни во всевозможные цвета, сам дом я разрисовала так, что он стал напоминать сумасшедшую бабочку. Но теперь он выглядел счастливым. И я в заляпанном краской платье. С лицом и руками, покрытыми следами от грифеля, была счастлива. Я даже не заметила, как вновь смогла испытывать эмоции: я злилась, когда картина не удавалась, расстраивалась, когда очередная баночка с краской оказывалась пуста, я радовалась, глядя на свою работу.

Туману это все не нравилось. Он старался укатить карандаши в лужу, пытался намочить листы бумаги, но я, смеясь, размахивала руками. Отгоняя его. Все было хорошо, до того момента, когда мои товарищи отобрали у меня все. Они просто взяли все мои краски и карандаши, когда я бегала к луже за водой, и заперлись с ними в доме. Наверное, моя жизнерадостность мешала им существовать, я ведь все время металась от одного к другому, шумела, наводила беспорядок.

Не знаю, сколько времени я билась в дверь, я кричала им, кидала в дом разноцветные камни. В конце концов, я сдалась и, сев на крыльцо, разревелась. Слезы текли долго, но и они высохли. Я сидела, опять мучаясь ожиданием. Я ждала, когда придет Живой, когда он вновь принесет мне жизнь.

Мне уже стало казаться, что Живой не придет никогда, но он все же пришел. Живой выглядел бледным и несчастным, он не нес с собой ничего. Его длинные серебристые волосы развивались по ветру, создаваемому туманом и это было так красиво, что я захотела их нарисовать. Скорее же, открой дверь, разделяющую меня и краски, я ведь так хочу нарисовать тебя.

Живой не сразу заметил меня, а когда я предстала перед ним, он так удивился, будто видел меня впервые. Но когда я обняла его, приветствуя в старой манере, он обнял меня в ответ, чего раньше никогда не делал.

- Почему ты здесь? – шепнул он мне на ухо.

- Остальные не пускают в дом, - ответила я.

- Нет, ты не поняла, - с этими словами Живой отпустил меня, поднялся по ступенькам к двери и без труда распахнул ее. Навстречу ему вылетело облако тумана, а заглянув внутрь я не нашла там никого.

- Где они? – спросила я Живого.

- Их ожидание завершилось. Теперь они присоединились к туману, их ждет покой, – сказал он. - Ты должна была уйти вместе с ними. Почему ты не исчезла, ты ведь заслужила это? Ты заслужила счастье.

- Но я не хочу исчезать, мне не нужно такое счастье, - сказала я, подбирая кисточку из кучи, сваленной в углу.

- Я хочу жить, хочу рисовать, хочу любить.

- Но зачем? Это все сложно, поверь мне.

- Ну и что? Ведь мое счастье в том, чтобы жить ради кого-то, рисовать портреты кого-то, любить…

- Кого?

- Тебя, - улыбнулась я.

Живой улыбнулся в ответ.

- Знаешь, это я закрасил окна, когда существовал в этом доме, потому что не хотел видеть туман. Я тоже не хотел покоя, хотел найти свое счастье.

- Значит и я смогу стать такой как ты?

- Сможешь, но запомни, жить очень трудно.

- Ничего, ты же будешь рядом, - рассмеялась я.

- Глупая, я же не смогу решить все проблемы, - сказал Живой, но на его губах играла усмешка.