Они убивают меня - Melissia (Footbal, Nika)

 

•ღ•Название:•ღ• "Они убивают меня" 
•ღ•Автор:•ღ•Melissia (Footbal, Nika)  
•ღ•Бета:•ღ• нет 
•ღ•Дисклеймер:•ღ•  все  права  на  героев  Сумеречной  саги  принадлежат  Стефани Майер, остальных мне!  
•ღ•Рейтинг:•ღ• R 
•ღ•Пейринг:•ღ• НЖП/ЭК (НЖП (Мелисса Доссен/Эдвард Каллен)  
•ღ•Жанр:•ღ• Romance, Drama, Angst 
•ღ•Саммари:•ღ• Она всегда была особенной - это приближало ее к смерти, и она не могла это 
остановить. Поэтому  девушка  решилась перечеркнуть  все,  чем  когда-то  дорожила,  забыть  тех,  кто 
поддерживал ее на протяжении семнадцать лет, людей, которых любила. И она сбежала… сбежала от 
прошлого. И вот, казалось,  уже  в конце пути появился  тот, кто поверил. Вампир, доказавший, что 
она не потеряла душу. В ее руках были тысячи жизней, миллионы судеб, но сможет ли она среди них 
разглядеть собственную? И главный вопрос: сможет ли ее сердце полюбить второй раз, так глубоко 
раненное первым?  
•ღ•Предупреждение:•ღ•  Мелисса  по  сути  все  та-же  Белла,  вот  только  в  связи  с 
кардинальными изменениями, как и в ее характере, так и в жизни, я решила изменить имя главной 
героини! 
•ღ•По мотивам:•ღ• Ян Сигел "Заклинатель драконов"; Скотт Вестерфельд "Полуночники" 
 
★Ваши комментарии★ - http://vkontakte.ru/photo-6558763_130970090 
 
★ Mp3 
 
1)Sia — Broken Biscuit - http://muz-town.ru/songs/mp3/0c192bf_17964eb.mp3 
2)Lenka — Like A Song- http://muz-town.ru/songs/mp3/d23eb54_0659be0.mp3 
 
•°♥ Пролог♥°• 
 
Мы  медленно шли  по  коридору. С  каждым шагом  я  все  сильнее  ощущала  противный  вкус 
школы. Волнение и неизбежная скука первой школьной недели – это то, что в ближайшее время не 
покинет мою голову ни на минуту. Но я была готова. 
 
Стояла ранняя осень. Начало этого долбанного, так ненавистного мной нового учебного года. 
Эх… достать бы сейчас плеер – мое спасение. Без него я бы вряд ли дожила до начала уроков. Все 
это  время  я  тщетно  пыталась  отбиться  от  нескончаемых  потоков  строчек  и  имен,  заполонивших 
сознание этого туповатого, повернутого на своей любимой литературе учителя. Наконец он все-таки 
остановился у двери, за которой буйным потоком вонзился в мою голову оглушающий шквал скуки, 
тревог, соперничества, злости и обид. 
 
Ненавижу. 
 
•°♥Глава 1. Ощущения. ♥°• 
 
Глубокий  вдох. Я  уже по привычке  стянула рукава, чуть ли не до  самых кончиков пальцев. 
Даже  сейчас,  когда  нас  разделяет  стены  и  дверь,  кажется,  будто  кто-то  пилит  мозги  циркулярной 
пилой. 
 
Я открыла дверь. 
Множество лиц слились в неразделимую массу. Мелисса, Мелисса… Мое имя было в голове у 
каждого, а еще слово «новенькая», вместе с горсткой тупых чувств. Их с каждой минутой растущий 
интерес ко мне словно прожигал в моей  голове большую дыру. Но  это было  затишье перед бурей. Как только я вошла в класс, со всех сторон нахлынул ревущий гомон. Поток чужих мыслей и чувств 
нахлынул с такой силой, что мое сознание полностью в нем растворилось. Мелисса, ты сможешь, ты 
должна!  Я  потихоньку,  опираясь  на  стену,  сделала  первый  шаг.  Второй  дался  легче.  Чувство 
разочарования постепенно превосходило  все остальные. И не  удивительно. Все надежды на новую 
ученицу  у  парней  были  у меня  как  на  ладони. Я  не  оправдала  их  надежд. Идиоты! Я  попыталась 
придать  лицу  бесстрастное  выражение. Абсурд!  Я  должна  скрывать  боль,  которую  они  сами  мне 
причиняют! 
 
Наконец, шаг за шагом, мне удалось дойти до стола учителя. 
- Мелисса, - выдохнула я. – Мелисса Доссен. 
Я не стала слушать учителя, да и толку нет, его мысли заглушают все вокруг. Миллионы цифр 
незаметно закрались в мою голову, предвещая начало урока. Я схватила учебник и быстро пошла к 
одной из свободных парт на заднем ряду, где мне предстояло выдержать часовую пытку. 
 
Весь урок давление не отступало. Мысли учеников просто кипели, заодно воспламеняя мои. 
Терпеть  не  могу  алгебру! До  звонка  оставалась  пара  минут. Пора  надевать  наушники,  иначе  я  не 
выдержу. Ровно за минуту до звонка я, наконец, включила музыку и, впервые, за последний час мне 
удалось  нормально  вздохнуть.  Музыка  была  моей  единственной  надеждой  на  спасение.  Но  та 
трескотня, которая раздается в  головах у людей, пока они не  заснут, в сто раз оглушительнее, чем 
любая трэш–металлическая группа. Если б только люди могли себя слышать… 
 
И  вот  этот  момент  настал.  Прозвенел  звонок,  сообщая  об  окончании  первого  урока. 
Облегчение  и  радость  кружила  в  воздухе,  отдавая  запахом  горького  шоколада:  с  одной  стороны 
первый час прошел, но с другой впереди еще пять таких же. Я запихнула учебник, к которому даже 
ни разу не притронулась, в сумку. Увеличила громкость и приготовилась к ужасу, ожидавшему меня 
в школьных коридорах. 
 
Гул толпы сокрушал меня. Тысячи мыслей вонзались в меня, как кинжалы, оставляя глубокие 
следы  в  моем  рассудке.  Нужно  просто  пережить  этот  день,  а  ночью  будет  легче.  Этим  я  всегда 
старалась себя успокоить. Ночь была моим единственным убежищем. Только когда на смену солнцу 
приходила луна, мой разум полностью принадлежал мне и лишь изредка в него прокрадывались чьи-
то сны. Я всегда жила в страхе, что когда-нибудь один из разумов, которые своим криком не дают 
мне  покоя  днем,  нарушат  границы  моих  собственных  мыслей.  У  меня  есть  одна  заветная  мечта. 
Мечта всей жизни, чтобы хоть на миг, хотя бы на одно мгновение оказаться одной в своих мыслях. 
Даже ночь не могла мне дать этого, скорее оставляла опустошенность… 
 
В школе находиться я не могла, поэтому решила немножко прогуляться на свежем воздухе. 
Когда  спускалась  вниз,  мимо  проходила  компания футболистов  из  пяти  человек  (мини школьных 
знаменитостей). Во черт! Я быстро достала плеер и сделала громкость на максимум, но все равно их 
противное,  вечное  соперничество и лютая ненависть друг к другу, приправленная долей  зависти и 
мысли о предстоящей изнурительной тренировке добрались до моей головы. 
Как  же  я  ненавижу  этих  поганых  людей  с  вечными  животными  инстинктами… Фу!  Редко 
находились  те,  которые  могли  меня  хоть  чем-то  заинтересовать. Но  если  все-таки  попадались,  то 
сразу выделялись от остальных. Они появлялись густой, неодолимой волной и входили в мои мысли, 
захлестывая самые потаенные уголки моего сознания. 
 Легкий  ветерок  приятно  ударил  по  лицу,  давая  возможность  сделать  глубокий  вдох,  не 
чувствуя при этом мерзкий вкус школьной жизни. Была б моя воля никогда бы не появлялась в этом 
гнусном и убогом месте чужих несбывшихся надежд. 
 
Почему именно я? Зачем кому-то нужно, чтобы я была такой? Чтобы каждый день терпела эти 
муки? Я часто задавала эти вопросы сама себе, но никогда не находила ответы. Хотела бы я увидеть 
эту тварь, которая обрекла меня на такое жалкое существование. 
 
Естественно я терпеть не могу большие скопления народа. Стоит мне оказаться посреди более 
или менее приличной однородной группы, как я сразу теряю контроль. Но настоящий ад меня ждет в 
столовой,  посреди  пронзительного  непрерывного  шума.  Но  сегодня  думаю  мне  можно  сделать 
поблажку и не пойти туда, а то вряд ли моя голова выдержит очередную атаку чужого бреда. 
 
Прогулка помогла немного привести мысли в порядок, так сказать обрести почву под ногами. 
Прозвенел звонок, и мне пришлось снова вернуться в это ужасное заведение. 
 
•°♥Глава 2. Шум. ♥°• 
 
Последний урок. Я знала какого это, я знала, что будет тяжело и специально опоздала на пару 
минут. Обычно после  звонка шум  в  голове немного  стихал,  смягчался до приглушенного далекого 
рокота. В это время моего спокойствия учителя призывали учеников к тишине, а отдельные ученики 
пытались  сосредоточиться  на  занятиях. В  некоторых школах,  на протяжении  уроков  я  даже могла 
нормально  думать,  но  не  здесь.  Тут  явно  что-то  не  так,  уж  слишком  много шума.  Я  «заставила» 
родителей, одним из моих любимых способов переехать в Форкс в надежде, что в таком отдаленном 
и  маленьком  городишке  мне  будет  легче.  Но  я  ошибалась.  Хотя  пока  рановато  торопиться  с 
выводами. Здесь я видела только школу, остальные места мне пока не знакомы. Одно я знаю точно. 
В  окрестностях  много  лесов,  уединенных  живописных  мест,  где  можно  посидеть  в  тишине  и 
насладиться прекрасным пейзажем. 
 
Извинившись  перед  учителем  за  опоздание,  до  которого  ему  вообще  не  было  дела,  я 
огляделась в классе, рассчитывая увидеть свободными последние парты. Но видимо сегодня не мой 
день.  Как  назло  все  задние  парты  были  заняты,  поэтому  у  меня  было  лишь  два  варианта:  первая 
парта, либо одно свободное место рядом с каким-то парнем. Я выбрала второе. Оказаться лицом к 
лицу с чокнутым учителем биологии мне не особо хотелось. В воздухе повсюду парил, окружая меня 
в тесное кольцо талый противный вкус, как у пепла. Видимо к последнему уроку ученики слишком 
вымотались,  что  теперь  в  каждом  были  мысли  лишь  о  скорейшем  возвращении  домой.  Я  быстро 
проскользнула мимо  учителя,  села  за парту и  только для  вида достала  учебник, который получила 
ранее. 
 
Мое  появление  вызвало  интерес  лишь  у  парочки  парней,  сидевших  неподалеку.  Мистер 
Баннер, так по-моему звали учителя, начал лекцию о какой-то противной фигне, от которой я всеми 
силами  пыталась  оградить  свой  мозг,  что  было  нелегко.  Это  требовало  большой  концентрации  и 
силы воли. Но за семнадцать лет жизни я этому вроде научилась. Так прошла первая половина урока, 
пока я, наконец, не обратила внимание на парня сидевшего рядом и не сводившего с меня глаз. 
Не  оборачиваясь,  я  попыталась  проникнуть  в  его  мысли,  но  ощутила  лишь  пустоту. 
Странно… Обычно даже у спящих людей в голове хоть что-то, но было, а здесь тишина. 
 Всю вторую половину биологии я пыталась почувствовать хоть что-то. Пыталась зацепиться 
хоть за какую-нибудь ниточку… тщетно! До звонка оставалось меньше пяти минут. Пора доставать 
наушники,  потому  что  уже  сейчас  все  вокруг  наэлектролизованно  от  ожидания  и  нетерпения,  а  в 
голове будто бьют молнии. Но пока это слабенькие разряды, скоро будет намного хуже… 
Но что-то изменилось. Я почувствовала совершенно другой вкус, напрочь отличавшийся ото 
всех.  Вот  только  я  не  могла  понять  чем.  Очень  сильный  интерес…  Я  бы  даже  сказала 
заинтересованность… во мне… 
Но сейчас на это нет времени, подумаю об этом позже. Звонок близится, а вместе с ним голова 
начинает  трещать,  словно  кто-то  подставил  к  ней  дрель  и  начинает  нещадно  сверлить.  Начало 
учебного  года  всегда  очень  трудное  время.  Уж  слишком  много  мелодрам  на  полной  громкости. 
Постепенно  меня  захлестнули  другие  чувства:  поспешность  и  нервозность  вырвались  на  первые 
места, но чье-то волнение прорезало школьную мешанину, словно ясная, чистая нота, не давая мне 
покоя в этом всеобъемлющем хаосе. 
 
Я  включила  Mp3-плеер  и  прибавила  громкость,  чтобы  защититься  от  наваливающегося 
нетерпеливого  рева  школы,  инстинктивно  натянув  вниз  рукава,  пряча  руки.  В  голове  зазвучала 
громкая музыка. Я откинулась назад и прикрыла  глаза. Я чувствовала, как по  всей школе ученики 
собирают  книги  и  ручки,  хватаются  за  края  парт,  застегивают  рюкзаки  –  и  все  это  под 
сочувственными  взглядами  измученных  учителей. Мысли  вокруг  гудели,  прикидывая  кратчайший 
путь до шкафчиков, к ближайшей двери и прямо в автобус  – самый быстрый путь домой. Наконец 
раздался  звонок,  оглушив  меня  на  пару  секунд,  и  все  здание  вокруг  буквально  взорвалось.  Я  еле 
сдержалась, чтобы не упасть на пол и не закричать от убивавшей меня боли. 
В  ушах  взрывались  мощные  аккорды  «металла»,  поглощая  скрип  парт  и  визги  вокруг.  Я 
чувствовала,  как  в  коридорах  сталкиваются  в  давке  плечи  и  локти,  а  школу  заполняет  поток 
вырвавшейся на свободу энергии и болтовни. 
 
Наконец давление, изводившее весь день потихоньку начало отступать. Я глубоко вздохнула 
и выключив музыку открыла глаза. 
- Мелисса?  С  тобой  все  в  порядке?  –  этот  вопрос  принадлежал  недалекому  уму,  который 
всеми  силами  пытался  взять  себя  в  руки.  Я  быстро  засунула  учебник  в  сумку  и  направилась  к 
выходу, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. 
- Да, – прошептала в ответ я. 
 
•°♥Глава 3. Одинокая луна.♥°• 
 
Я  остановила  свой  новенький  Феррари  –  подарок  родителей  на  семнадцатилетие,  у  края 
тротуара и направилась к дому, по пути послав мерзко пищащую сигнализацию к черту. Родителей 
не было. Я постаралась на славу, нашла такую работу, которая устраивает и их и меня. 
Перекусив  хлопьями,  я  решила  прогуляться.  Сидеть  дома  в  такую  прекрасную  погоду,  в 
четырех  стенах  глупо. Я  переоделась  в  спортивный  костюм  и  кроссовки,  взяла  плеер  и  позвонила 
маме. Я  всегда  предупреждаю  ее,  когда  куда-то  ухожу,  а  то  нет  сил,  выдерживать  ее  волнение по 
возвращению. 
 
Меня окружало молчание и прекрасное ясное дневное солнце. Казалось, что я единственная в 
мире. Мое внимание привлекло гигантское упавшее дерево. Я осторожно подошла к нему, опасаясь, 
а не упадет ли вдруг еще одно. Таким тихим и спокойным днем, когда слабый ветерок едва шевелил 
листья,  не  верилось,  что  такая  здоровенная  колонна  может  рухнуть,  но  тем  не  менее  она  лежала 
передо мной…  
Могучий  ствол  был  высоко  над  моей  головой:  с  одной  стороны  его  поддерживали  на  весу 
вырванные  из  земли  корни,  а  с  другой  густые  ветви.  Я  сделала  глубокий  вдох  и  на  языке  ясно 
ощутила  горечь. В  воздухе  витало одиночество и  грусть  вперемешку  с огромной  силой и страхом. 
Мне стало не по себе от этой угнетающей картины, и я поспешила уйти из этого жуткого места. 
 
Я сошла с тропинки в высокую траву и побрела по ней, наблюдая, как вокруг мечутся, скачут 
и  порхают  насекомые,  прислушиваясь  к  каждому  из  этих  прекрасных  и  беззаботных  созданий, 
постепенно сливающихся в один миллионоголосый хор. 
 
Солнце забиралось все выше по небосводу и начинало припекать, да так сильно, что хотелось 
спрятаться  в  тень.  Постепенно  я  дошла  до  склона  располагавшегося  неподалеку  от  вершины 
холмистой  гряды.  Совсем  рядом  была  небольшая  полянка,  проросшая  мягкой  травой.  На  ней 
повсюду играли золотистые и серебряные блики. Здесь царила манящая и так сильно желанная мной 
тишина,  которую  лишь  изредка  нарушал  шелест  листвы,  потревоженный  случайно  налетевшим 
ветерком. Я опустилась на траву. Я не могла понять почему, но сейчас меня до краев переполняло 
счастье. Настоящий рай посреди ада. 
 
Когда я, наконец, вся мокрая из-за неожиданно выступившего дождя, добралась до дома, было 
уже около десяти часов вечера. Родители, измотанные первым тяжелым трудовым днем, уже легли 
спать. Мама  оставила  для  меня  ужин  на  столе,  и  я  сразу  же  принялась  за  еду. Прохладный  душ 
окончательно  смыл  отпечатки  ран,  нанесенных  мне  сегодняшним  утром  в  школе.  Одев  свою 
любимую теплую розовую пижамку, я посмотрела на часы. 00:00 – это не могло не вызвать у меня 
довольную улыбку. 
 
Это происходило постепенно, как стихает дождь и его шуршание постепенно сходит на нет. 
Казалось,  только  пару мгновений  назад  весь мир  барабанил  и шелестел  под  ливнем,  сводя меня  с 
ума,  а  сейчас  наступила  успокаивающая  своим  безмолвием  тишина. Всю  комнату  заливал  лунный 
свет.  Лучистое  сияние  заполоняло  помещение  и  казалось,  что  воздух  за  окном  был  полон 
бриллиантов.  Только  я  и  только  ночью  могла  ощутить  всю  прелесть  мира,  со  всеми  его 
совершенными, но в тоже время непостижимыми границами. 
 
И  тут  я  вспомнила  про  странного  парня,  чьи  мысли  я  не  смогла  прочитать  на  последнем 
уроке. Из мыслей других удалось узнать только то, что все девчонки сходят по нему с ума и что его 
зовут  Эдвард  Каллен.  В  общем  информации  «куча»!  Возможно,  я  не  услышала  из-за  излишнего 
давления. Но что бы там, ни было, мне нужно знать точно. С этим парнем явно что-то не так… 
Я  вылезла  через  окно  на  крышу  и,  смахнув  воду  со  своего  наблюдательного  поста, 
постаралась  успокоиться и  сосредоточиться на поиске,  а чарующее  безмолвие ночи помогло мне  в 
этом. Только на протяжении  этого кусочка  суток  я ощущала  себя целой и невредимой,  всякий раз 
понимала, что у меня есть талант – дар, а не проклятие. 
 
Сконцентрировавшись,  я  начала  мысленно  обшаривать  Форкс.  Я  вся  обратилась  в  слух, 
пробуя  на  вкус  легкий  воздух  и  осторожно  прощупывая  трепещущие  нити  тончайшей 
психологической  паутины  ночи.  У  центра  города  был  сладковатый,  даже  излишне  вкус, 
пульсирующий  то  в  медленном,  то  в  ускоренном  ритме  снов  и  присыпанный  редкими  ночными 
кошмарами. 
 Для  себя  я  четко  поняла  то,  что  ночью  тут,  как  и  везде  спокойно. Конечно  иногда  парочка 
снов, которые вонзались в мое сознание, тоже раздражали, но не так сильно. Я поглубже раскинула 
свою  экстрасенсорную сеть и со всех сторон на меня нахлынули различные ароматы. Мало кто до 
сих пор не спал, а почти все бодрствующие опять пялились в телики. 
 
Поиск оказался недолгим. Я ясно ощущала его. Новый силуэт ярко горел на безлюдном фоне 
ночи.  Под  его  резкими  и  в  то  же  время  четкими  эмоциями  таился  непривычный  привкус,  уже 
знакомый мне. Вкус, который  я  встретила  в лесу,  тонкий, но  в  тоже  время  сильный. Он не просто 
отличался ото всех остальных, не просто имел свой «почерк». Тут крылось нечто большее… 
 
•°♥Глава 4. Сладкое чувство.♥°• 
 
Сон, за который я так яростно держалась, не желая отпускать, медленно блекнул, и как всегда, 
наступало  мгновение,  когда  непонятно,  то  ли  прошлое  не  уходит,  то  ли  явь  не  существует,  но  в 
пробуждении все же есть хоть что-то, есть надежда на ясность нового дня. Постепенно возвращалась 
реальность,  обрушившись  на  меня  таким  потоком  страдания,  что  вряд  ли  моя  душа  настолько 
сильна, чтобы выдерживать эту боль. Сейчас, в это унылое и туманное утро, я четко осознала, что 
это  мгновение  пустоты  –  неумолимо  и  останется  со  мной  навсегда. Мне  подарили  целую  жизнь, 
чтобы продлить время страдания. Израненные обломки чувств и воспоминания – все, что осталось. Я 
никогда его не забуду… 
 
Спала я плохо, что не удивительно. Мысли о новом странном однокласснике прочно засели у 
меня  в  голове  и  видимо  в  ближайшее  время  не  собирались  меня  покидать.  Быстро  собравшись,  я 
спустилась вниз, где меня на завтрак ожидала моя любимая дыня. Покончив с ней за пару минут, я 
попрощалась  с  родителями,  взяла  с  журнального  столика  ключи  от  машины  и  вышла  навстречу 
ласковому дождику, хоть немного заглушавшему, постепенно набирающий силу гул просыпавшихся 
вокруг людей. 
 
Школа неумолимо приближалась. Я чувствовала это каждой клеточкой своего подсознания. Я 
сбавила  скорость  своего Феррари. Мне  всегда  было  очень  трудно  подъезжать  к школе,  но  сейчас 
особенно… 
Я  заметила  свободное  место  недалеко  от  школы.  Припарковаться  где-то  еще  было  бы  не 
просто,  а школьная  парковка  находилась  слишком  близко  к  очагу  с  каждой  секундой  все  сильнее 
разгорающегося хаоса и боюсь, что я там не справлюсь с управлением. 
 
И тут меня заметили… Визг в их головах достиг невозможной громкости. Подвеска Феррари 
жалобно  взвизгнула  –  видно  я  слишком  резко  вошла  в  поворот,  а  под  одним  из  колес  машины 
треснула бутылка, словно меня шарахнули битой по голове. 
 
Припарковавшись, я вышла из машины и вытащила свою сумку, еле успев включить плеер до 
звонка. Уныние и разочарование будто окутало всю школу  грозовым непроницаемым облаком, а я 
находилась в самой его середине. Неожиданно, буквально в паре шагов от меня промчалась машина. 
- Осторожно! – Эдвард Каллен взял меня под руку, аккуратно, стараясь не дотрагиваться до 
кожи, как будто знал… 
Переведя  меня  через  дорогу,  я  даже  и  рта  не  успела  раскрыть,  как  он  словно  растворился. 
Наконец  поняв,  что  уроки  уже  начались,  а  я  стою  в  одиночестве  около  дороги,  судорожно  ловя 
воздух и до боли сжимая в руках плеер, я поспешила в класс. 
 Большая перемена. Я ничего не ела, впрочем, здесь это невозможно, а просто сидела, сложив 
руки перед  собой и  разглядывала потолок, мысленно  отражая  свежий поток  эмоций исходящих  от 
сидевшей рядом девчонки, чьи  глупые, пустые, не имеющие никакого  смысла мысли, не отступая, 
пытались  проникнуть  в  мои.  Столовая  производила  беспрестанный  шум  –  очень  похожий  на 
шуршание  в  ящике  с  крысами.  Я  слышала  звон  падающих  вилок,  треск  терзаемой  беззащитной 
картонной коробки. Я прибавила громкость в наушниках, но от гитарного рева стало только хуже. 
«Обычный  несчастный  подросток!»  -  пронеслось  в  голове  у  сидящей  рядом  овцы,  на  что  я 
чуть было, не набросилась на нее. Благо моя, годами отточенная выдержка не подвела. 
«Может быть она просто боится сходиться со сверстниками…» - не унималась она, чем жутко 
трепала  мне  и  без  того  расшатанные  нервы. Но,  тем  не  менее,  я  старалась  держаться  спокойно  и 
уверенно.  Я  закрыла  глаза  и  мысленно  представила  барьер  вокруг  собственного  разума.  Но  он 
рухнул  под  очередной  атакой…  На  одно  жуткое  мгновение  показалось,  что  меня  будто  стерли, 
затоптали,  потопили  в  дурацких  спорах.  Руки  уже  почти  не  дрожали,  хотя  костяшки  пальцев 
побелели от того, как яростно я сжимала кулаки. 
Но  тут  неожиданно  мой  разум  бешено  завертелся,  как  грампластинка,  пытаясь  отделить 
общую суматоху от приближающегося, уже знакомого мне безмолвия. Но люди вокруг не сдавались, 
решительно и упорно проникая в мою  голову. Пустота приближалась, вместе с компанией из пяти 
человек,  среди  которых,  к  моему  неожиданному  удовлетворению  был  Эдвард  Каллен.  А  потом, 
несколько секунд спустя, я снова почувствовала эту благословенную… 
Тишину. 
Временами  я  теряла  ощущение  реальности,  сейчас  был  как  раз  такой  момент.  Пытаясь 
разобраться в запутанных воспоминаниях, я на минуту потеряла контроль, и столпотворение мыслей 
едва не подмяло меня под себя. Но я усилием воли заставила себя расслабиться и переждать натиск 
этой бури. 
 
Пока я шла на урок истории, вихрь оставался все дальше позади, гвал становился все тише, и 
мысленное напряжение постепенно покидало меня. По сравнению со столовой остальные помещения 
школы  были  вполне  терпимы,  и  мои  чувства  обострялись  с  каждым  шагом.  Но  тут  меня  снова 
одолело странное ощущение, знакомое и я бы сказала, что довольно приятное. Эдвард обогнал меня 
прямо около двери. Наконец мне удалось кое-что почувствовать. Я хихикнула и тихонько, подпевая 
музыке, которую слушала, сказала. 
- У него вкус… ванили… 
 
•°♥Глава 5. Его не вернуть.♥°• 
 
Зачастую нам трудно произносить имя тех, кто когда-то был нам дорог. Он и я, были друг для 
друга  всем. Боль потери  его  –  самого  родного и  дорогого,  разрывала меня на  части  долгое  время. 
Парой она дает о  себе  знать даже  сейчас. Он пришел  в мой мир, подарив мне надежду, и ушел,… 
забрав  ее  с  собой. Его  имя  навсегда  останется  в моем  сердце,  имя  того,  кто  показал мне  красоту, 
ослепительную красоту  совершенного другого мира… Он  словно ангел, подаривший мне частичку 
света, лучик, с помощью которого я до сих пор заставляю себя каждое утро, снова и снова открывать 
глаза, пытаться бороться. Ради его любви ко мне, совершенно незаслуженной, но всеобъемлющей, я 
должна, должна просто не прекращать дышать… 
 
*** 
 
Ночью я снова увидела его во сне… 
 Мне  только  что  исполнилось  шестнадцать,  я  снова  была  более  менее  жизнерадостной  (во 
всяком  случае,  ненавидела  людей  намного  меньше,  чем  сейчас)  девчонкой  и  наслаждалась 
кристальной  чистотой  своего  духа,  еще  не  затуманенного  жизненными  невзгодами.  В  этом  сне  я 
заново  пережила  самые  приятные  моменты  своей  прошлой  жизни,  которые  переплетались  в 
замечательном калейдоскопе образов, запахов и звуков… 
 
Песок, на котором мы лежали, светился бронзой и золотом, прибой нашептывал нам сказки, а 
над всем миром струилось ярко-синие сияние неба. Я ясно видела его красивое лицо. Мы гуляли в 
пустынных  сказочных  садах,  мускатный  запах  которых  еще  хранил  ароматы  древних  цветов  и, 
казалось,  что  мое  сердце  вот-вот  выпрыгнет  из  груди. Но  вдруг  мозаика  волшебных  образов,  как 
разбитый  вдребезги  стакан,  рассыпалась  на  куски.  Все  резко  изменилось,  как  тогда,  в  тот  наш 
последний  день…  Вокруг  кружились  вихри,  несущие  тучи,  которые  заслонили  солнце,  лишив 
последней надежды… 
 
Я навсегда потеряла его по своей вине. 
 
Я  плакала  и  плакала,  словно  Алиса  в  Зазеркалье,  пока  слезы,  наконец,  не  превратились  в 
звездную пыль. Эту пустоту  я  запомню навсегда, она будет и должна преследовать меня  до конца 
моих дней. Я это заслужила. 
Я  сидела  на  серебряных  берегах  своей  потерянной жизни  и ждала  его,  и  он  пришел,  когда 
надежда уже покинула, всегда приходил… И унес, расплескивая звездные брызги. 
- Домой. – Ответил он на мой беззвучный вопрос. 
- Прошу, – через некоторое время нашего безмолвного счастья, прошептал он, – впусти его в 
свою жизнь, без него ты умрешь… 
Вместе с этими словами исчезли звезды, мир внезапно стал до боли пустым, леденяще душу 
холодным и бесцветным, мир, в котором я одна… 
 
Когда-то он  сказал мне, что ничего не может поделать, что беспомощен без  сердца,  тогда я 
пообещала  ему, что  сама  стану  его  сердцем. Получается,  я  врала… Он меня  спас,  а  я не  смогла,  я 
отпустила… 
 
Между тем темнота сгущалась и вскоре последняя капля света утонула в непроглядном мраке, 
а какая-то неведомая сила тянула меня в бездну. 
 
Веки казались неподъемными. Сон неумолимо тащил меня в свои сети. С огромным усилием 
я  заставила  себя  открыть  глаза.  Меня  встретило  на  редкость  солнечное  утро.  Погода  будто 
издевалась надо мной. Почему? Почему воспоминания снова вернулись ко мне именно сейчас, чтобы 
снова разрушить то, что я добилась таким упорным трудом. Я отдала все свои силы, чтобы отпустить 
его. Я должна была это сделать, иначе просто бы не выдержала. Я научилась жить без него. Да, было 
сложно,  но  я  смогла  и  до  сих  пор  держусь,  хотя  вряд  ли меня  хватит  надолго. Но  что  значат  его 
слова? О ком он говорил, если не о себе, что теперь невозможно? Он бы никогда не стал губить меня 
ложными  надеждами.  Одно  я  знаю  точно,  что  всегда  была  недостойна  его.  Но  надеюсь,  смогла 
подарить ему хоть частичку счастья, в то время, как он дал мне гораздо большее, сам не осознавая, 
подарил мне жизнь. 
Его я всегда воспринимала так, как если бы слушала музыку по другому каналу, свободному 
от  помех  дневной  толпы.  Он  стал  первым,  чьи  мысли  я  выделила,  отфильтровала  из  жуткой 
мешанины вокруг. Он первый, кто помогал, а не уничтожал. 
 Тот поиск был для меня самым первым и самым тяжелым. Тогда я впервые обнаружила его. Я 
ощущала  его  присутствие  очень  давно,  сколько  себя  помнила  –  наверное,  с  тех  самых  пор,  как 
научилась  говорить. Когда  наступала  ночь  и  доводивший  меня  до  безумия шум,  наконец,  стихал, 
оставался один – единственный четкий и яркий вкус. Вкус воображаемого друга. Еще несколько лет 
я  свыкалась  с  мыслью  о  том,  что  это  реальный  человек,  потом  еще  год  не  могла  решиться,  как 
поступить. И наконец, как-то раз, ночью, я пробежала несколько миль до его дома – восьмилетняя, 
бесстрашная девчушка в пижамке. Тогда я еще не до конца понимала, сон это или явь. Но мы нашли 
друг друга и тогда все, наконец, стало на свои места, стало явью. 
 
Теперь  я  как  никогда  понимала,  насколько  вовремя  мы  встретились.  Еще  немного 
одиночества и я сошла бы с ума. 
- Нет! – выдавила я, борясь с выступившими на глаза слезами. Я обещала! Обещала себе, что 
больше никогда не буду плакать по нему. Он этого не хотел. Моя слабость, боль, раскаяния… ничто 
не вернет его. И как бы ни было тяжело, больно и трудно, я должна жить, ради него. Он пожертвовал 
собой, чтобы дать мне второй шанс, и я его не упущу,… постараюсь… 
 
•°♥Глава 6. Одиночество вдвоем.♥°• 
 
«Убедив»  родителей  в  том,  что  сегодня  мне  не  стоит  идти  в  школу,  я  поднялась  в  свою 
комнату.  Как  всегда  объяснения  мне  не  нужны,  это  вполне  упрощало  мне  и  без  того  довольно 
трудную жизнь. Я не любила делать  это днем, особенно  с близкими мне. Обычно  я прикасалась к 
людям, когда наступала ночь и их сознания были окутаны тонкой дымкой несуразных сновидений. 
Тогда  давление  было  едва  ощутимым.  Это  вроде  как  одностороннее  движение.  Люди  были 
полностью в моей власти, что не могло не радовать. 
Итак, что бы мне заняться? Посмотрев на яркие лучики солнца, пробирающиеся через тюль в 
мою  спальню,  я  вспомнила  о  красивой  полянке,  которую  случайно  совсем  недавно  обнаружила  в 
лесу. А почему бы не сходить туда снова? 
 
Быстренько  собравшись,  я  как  обычно  взяла  с  собой  плеер,  хотя  припоминая  спокойствие, 
царившее там, вряд ли он мне понадобится. На пути мне встретилась машина, а точнее серебристый 
«Вольво». Не знаю почему, но мне это хорошо запомнилось, инстинктивно сохранившись у меня в 
голове: 
Вдоль дороги движется машина, солнце играет на ее полированных поверхностях. Окно чуть 
приоткрыто, изнутри доноситься музыка, глубокая, мелодичная. Машиной управляет парень, но как 
только я это замечаю, скорость машины резко увеличивается и она теряется за поворотом. 
- Странно… 
 
Я уверенно шла по уже знакомому мне аромату. Как и в тот раз, я сошла с тропинки, которая 
непременно  вела  к  долине  и,  несомненно,  к  реке,  но  сейчас  у  меня  была  другая  цель.  Вокруг 
чувствовалось слишком сильное, для такого спокойного утра напряжение, но я никак не могла найти 
источник. Даже дойдя до поляны это ощущение, не покидало меня… 
 
Я  всегда  любила  покопаться  в  себе,  особенно,  когда  мысли,  как  и  разум,  находились  под 
четким контролем, как сейчас. 
Внешне  я  выглядела  довольно  отрешенно,  более  скованно  вела  себя,  но  все же  старалась  в 
любой  ситуации  представать  для  других  вполне  самоуверенной  девушкой  с  высоко  поднятой 
головой.  Не  отрицаю,  что  хоть  и  со  всеми  моими  заморочками  у  меня  был  некий  стиль,  не 
оставляющий  места  излишествам,  я  обладала  весьма  ценной  в  этом  мире  красотой.  Как  когда-то сказала  одна моя  знакомая:  «Стерва,  но  без  лишней  драматичности».  При  этом мои  черты  лица  с 
каждым  годом  обострялись,  приобретая  какую-то  разрушительную  дикость,  а  в  глазах  временами 
мелькало что-то инородное, чужое. Как бы я себя за это ненавидела, но глупо отрицать очевидное. 
Всю свою жизнь, после его потери, все, что можно было, я заранее планировала, исполняя спокойно, 
не торопясь. Однако я никогда не испытывала недостатка в храбрости, скорее наоборот. 
 
Тихое  бормотание  ветра,  летящего  к  реке,  мягкое,  почти  неслышное  чириканье  птичек 
постепенно  навивало  мне  самые  сокровенные  воспоминания.  Его  лицо,  как  мираж,  возникло  из 
темноты. Так происходило всегда, когда я давала волю рассудку и памяти, оставаясь душою там, где 
должна была быть, тот мир всегда дожидался меня и встречал с распростертыми объятиями. Сон был 
воротами, сновидение – ключом, открывающим путь туда, где даже пыль была золотой. Я попала в 
ловушку своих собственных воспоминаний, резко меня охватило отчаяние, но назад был только один 
путь, а мой проводник все не приходил. И никогда не придет! Я лишилась его обожания, потому что 
он  был  из  тех,  кто  любит  безумно,  и  не  будет  делиться.  Я  бежала  по  песку  пустынного  пляжа, 
вглядываясь в море и тогда песок из золотого превратился в серебряный, и звезды захрустели у меня 
под ногами. Во мне искрились яркие чувства, как возбуждение, и глубокие, как весь покой того, так 
желанного мной мира. Я хотела, чтобы этот момент длился вечно, но тут меня позвал уже знакомый 
мне  голос,  позвал  без  слов,  заставляя  вернуться  к  реальности,  а  в  душе  раздался  крик  –  это  крик 
одиночества и боли от осознания того, что я потеряла. И нет смысла скрывать очевидное. Каким-то 
образом Форкс помог мне понять то, что я до сих пор живу в чьем-то мире – в мире, которому не 
принадлежу. Вот в чем беда. 
Судя  по  яркому  солнцу,  все  так  же  слепившему  меня,  сон  длился  не  больше  получаса,  а 
казалось,  словно  я  снова  провела  там,  на  золотых  берегах  бескрайнего  простора,  день,  как  бы  ни 
больше. Я улыбнулась, ощутив в воздухе слабенький, еле ощутимый, но уже значимый вкус. Будто в 
подтверждении я  тут же почувствовала, что  за мной наблюдают. Я сразу  это поняла, ведь  это был 
всего  лишь  один  из  множества  инстинктов,  скрывающихся  в  моем  сознании  и  ждущий  нужного 
момента, чтобы появиться и проявить себя. 
- Эдвард! – абсолютно уверенная, что получу ответ, без сомнений позвала я его. 
 
За спиной послышалось еле заметное шуршание листьев. Обычный человек вряд ли услышал 
бы, но от меня присутствие кого-то рядом невозможно скрыть, особенно если учесть его особенный 
вкус. 
- Привет, – так же тихо, как и появился, ответил он. Я не спешила оборачиваться, почему-то 
его таинственность меня привлекала, и я не хотела ее нарушать. 
-  Как  ты  нашел  меня  здесь?  –  продолжала  я  нашу  странную  и  довольно  опасную  из-за 
неизвестности, игру. 
-  А  я  часто  тут  бываю.  Люблю  это  место…  -  я  уже  подумала,  что  он  закончил,  но  тут 
последовало неожиданное двойственное продолжение. - и вот теперь ты тоже здесь, со мной… 
После  этих  слов желание  увидеть  его  оказалось  сильнее, и  я медленно повернулась  к нему. 
Эдвард  стоял  в  тени  деревьев,  всего  несколько  сантиметров  отделяли  его  от  яркого  солнца.  Со 
стороны  картина,  вероятно,  казалась  странной, но  где-то  в  глубине  души  я  чувствовала,  что  так и 
должно быть. Резкая грань между нами сейчас, как никогда, была четко видна, будто свет и тьма, мы 
ходили по  лезвию ножа. Слишком  близко  к  краю,  один  оступиться,  другой последует  за ним. Все 
было  так  таинственно…  Его  невозможные,  но  в  тоже  время  ошеломляюще  красивые,  глубокие 
золотые глаза, приятная успокаивающая пустота, абсолютная тишина – все было волшебно. Я будто 
снова вернулась в покинутый рай. И тут я заметила, что его взгляд был вовсе не радушный. Его глаза 
сверкали едва сдерживаемой яростью и еще каким-то чувством, очень тайным, глубоко ранящим. Я 
не сводила с него глаз, пытаясь услышать хоть что-то, а он отвечал мне тем же. - Мне  лучше  уйти.  –  Неуверенно  сказал  он.  Сейчас  я  четко  ощущала  его  борьбу  с  самим 
собой.  Я  знала,  что  он  не  хотел  уходить,  оставлять  меня  здесь.  Но  что-то  подсказывало  ему 
поступить так, вот только я никак не могу понять что именно. 
- Почему? – конечно, глупо, но сейчас я сказала первое, что пришло в голову. Он молчал, а 
мое терпение было на исходе, поэтому, не дожидаясь ответа, я сказала. – Я хочу, чтобы ты остался. 
-  Я  знаю.  –  Ответил  он  с  улыбкой,  от  которой  сразу  стало  тепло  и  хорошо.  Напряжение 
постепенно  уходило.  Я,  наконец,  ясно  почувствовала  его. Многое,  что  случилось  со  мной,  могло 
быть  расценено,  как  сновидение.  Пугающе,  но  реально.  Теперь  я  была  уверена  в  нем,  сейчас  он 
открыл для меня свои чувства, хотя мысли до сих пор были недоступны. Эдвард не ставил это под 
сомнение, лишь понимающе смотрел на меня, будто пытаясь этим утешить. Как он верил мне, так и я 
верила ему. Однако даже, притом, что разум признавал существование случившегося, сомнения не 
исчезали.  Сейчас  он  полностью  открыл  свои  чувства  мне  без  остатка,  что  вызвало  у  меня  бурю 
эмоций и миллионы вопросов. Наконец мне открылось самое потаенное и вопрос сам слетел у меня с 
губ. 
- Я просто не понимаю, почему ты насильно отсекаешь любую, более или менее мимолетную 
привязанность? Почему не позволяешь зародиться в своем сердце хоть какие-то чувства? – ощутив 
его реакцию на мои слова, я поспешила немного смягчить вопрос.  – Нет, я сейчас не  говорю ни о 
какой любви. Я имею в виду теплые, хотя бы дружеские отношения. – Снова мне ответом послужило 
напряженное молчание,  а  в воздухе кружило  что-то настолько  грустное… Может  тоска? Хотя нет, 
вряд ли, скорее всего я просто опять сама себя накручиваю. С чего бы ему грустить? 
- Это вроде того…  - начал он и на секундочку  запнулся, подбирая слова.  – как ждать, что к 
твоим ногам упадет звезда, или все равно что искать горшок с золотом у основания радуги. 
- Циник! – неожиданно выпалила я. И к большому удивлению я потихоньку начала замечать, 
что с ним мне гораздо сложнее контролировать свои эмоции. 
- Возможно… - таинственно и неопределенно ответил он. Мне показалось, или Эдвард еще на 
пару шагов отошел глубже в тень? – Просто я не допускаю идеалистической романтизации жизни. – 
Коротко, даже чересчур резко закончил он. 
-  А  знаешь,  поначалу  ты  казался  мне  жутко  загадочным,  странным,  но  в  тоже  время… 
приятным,  что  ли,…  а  вовсе  не  таким:  холодно  разглагольствующим  Эдвардом  Калленом!  –  мое 
маленькое  признание  прозвучало  слишком  неуверенно,  я  бы  даже  сказала  слабо. И  вновь  чувства 
взяли верх над моим разумом. Что-то мне это не нравиться… 
- Иногда люди… - на этом слове он усмехнулся, а затем, как ни в чем небывало, продолжил. – 
ведут себя не в соответствии со своим характером. Будто бы ты раздеваешься, сбрасываешь одежду, 
чувствуешь,  что  ты  –  это  не  ты,  но  при  этом  ощущаешь  себя  совершенно  обнаженным  и 
незащищенным.  Несовершенным.  Поэтому  ты  снова  одеваешься:  надеваешь  на  себя  –  себя.  Но 
теперь  ты  уже  точно  знаешь,  кто  ты  на  самом  деле!  –  пронзительный  взгляд  его  золотистых  глаз 
буравил  меня  насквозь.  Он  будто  знал,  что  я  пойму  его  слова,  как  никто  другой  и  сейчас  искал 
ответы у меня в душе. Нашел ли он их? Найду ли я их когда-нибудь? Пока это время не пришло… 
Он все смотрел на меня своим кристальным невозмутимым взглядом, под которым была еле 
различима, даже мне, скрытая чувственность, некое очарование чертенка, явно покорившее меня и 
не собиравшееся отступать. Теперь главный вопрос заключается в том, а отпущу ли я? 
 
•°♥Глава 7. Ураган на улице, гроза в душе.♥°• 
 
Пятница. 
Впервые  за  все  это  время  я  осознанно  позволила  себе  вспомнить  об  острове.  О  вилле  на 
склоне  горы,  о  комнате,  позолоченной  светом  лампы  и  свечей,  о  синем  вечере,  медленно переходящим в ночь. В мыслях эхом отдалось с горечью сладких воспоминаний: «Вот, как я буду это 
вспоминать, когда ничего этого уже не будет…» 
 
Тем  временем  серый  день  сменился  мрачным  вечером.  На  горизонте  собрались  грозовые 
облака. Если свет и искал хоть какую-нибудь щелочку, чтобы объявить о  заходе солнца, то ему не 
удалось  найти  ни  одной. Внезапно  я  ощутила  подавленность.  Разум  говорил мне,  что  сегодня  все 
пойдет соответственно намеченному плану, но в наступающих сумерках мое сердце дрогнуло. Что-
то  подсказывало,  что  вечер  ожидает  быть  неожиданным  и  возможно  раскрыть  самые  потаенные, 
самые скрытые секреты, хранившиеся у нас долгое время. 
 
Эдвард  должен  приехать  с  минуты  на  минуту.  Сейчас  я  твердо  осознала  всю  глупость, 
неуверенность и импульсивность своих поступков. Эдвард Каллен, кто он? Я знала, что сегодняшний 
вечер большой риск для нас обоих. Смогу, а главное захочу ли я открыть ему хотя бы частичку себя? 
Думаю,  сегодняшний  разговор  будет  в  какой-то  степени  откровением. К  тому же  мне  до  сих  пор 
была  неизвестна  тайна  молчания  его  мыслей.  Надеюсь,  мне  удастся  найти  ответы  на  многие 
вопросы, уверена, мучащие его тоже. 
 
Всю  дорогу  до  Порт-Анжелса  никто  не  решался  тревожить  тишину  глупыми,  совершенно 
ненужными именно сейчас словами. Я больше не пыталась проникнуть в его сознание: силы отдаю, а 
толку все равно нет. Поэтому я оставила эти жалкие попытки и просто смотрела в окно, наблюдая, 
как  по  стеклу  медленно  стекают  капельки  дождя.  Странное,  почти  бессознательное  состояние 
охватило меня. Эта бессознательность родилась не из приподнятого настроения, а от пустоты, когда 
последние  мосты  сожжены,  последний  спасательный  жилет  утонул,  а  впереди  маячит  будущее,  в 
котором нет лазейки, чтобы из нее выскользнуть. 
 
Когда  мы  выехали  на  трассу,  внезапно  налетел  ветер,  толкая  машину,  как  пушинку,  а  в 
разрывах облаков проглядывался следующий слой туч, громоздившихся огромными башнями. 
- Это выглядит устрашающе! – усмехнулась я. 
- Скорее великолепно! – так же с усмешкой мягко возразил он. 
 
Первый настоящий шквал рванул еще, прежде чем мы добрались до ресторана, который моно 
было заметить только лишь по свету цветных фонариков, просвечивавших сквозь сплошную пелену 
ливня. Эдвард поставил машину на стоянке, и мы вместе побежали ко входу. 
Ресторан  предлагал  средиземноморскую  кухню.  Он  был  тесным  и  шумным,  странно,  но  я 
этого  не  заметила  и,  казалось,  он  тоже.  Сейчас  мы  были  слишком  сосредоточены  друг  на  друге, 
чтобы обращать внимание на то, что происходит вокруг. 
Мы  сели  за  самый  отдаленный  столик.  Подошел  официант  и  зажег  свечи  в  подсвечнике, 
стоявшем  посреди  стола.  Я  неотрывно  смотрела  на  пламя,  колышущееся,  извивающиеся  и 
заканчивающиеся ярким конусом. А затем Эдвард резко переставил подсвечник на край стола. 
-Мне тебя не видно за этим светом… – объяснил он этими словами свой жест, казалось, что 
эта  фраза  имеет  двойной  смысл.  –  Что-нибудь  закажешь?  –  спросил  Эдвард,  выжидающе,  даже  с 
интересом  смотря  на  меня.  Сейчас  его  глаза  были  чернее  ночи,  но  возможно  это  просто  такое 
освещение. 
- Пожалуй, только кофе. – Ответила я официанту, который оказывается все это время, стоял 
рядом, ожидая заказ. Эдвард и вовсе ничего не заказал, и я ясно ощущала его желание узнать меня, 
возможно,  разгадать  мою  тайну.  Я  почувствовала  его  вопрос,  который  я  предусмотрела,  заранее 
подготовив ответ, но он снова удивил меня, не задав его. Видимо придется начать мне, вот только с 
чего?  
Принесли мой кофе и я, как дура, уставилась на кружку никак не осмеливаясь посмотреть на 
него. 
- Я чувствую…  - начала я, почему-то уверенная, что он поймет, о чем я говорю, – себя так, 
будто провела последний год, глядя на жизнь с обратной стороны телескопа, поэтому все казалось 
маленьким,  холодным  и  очень  далеким.  И  вот  с  твоим  появлением  телескоп  неожиданно 
перевернулся, теперь мир стал огромным, парой даже слишком ярким. Возможно, это должно было 
напугать, ног  я чувствую что-то другое, нежели  страх…  - Он молчал, казалось давая  возможность 
мне  наконец  выговориться.  –  Знаешь,  последнее  время  я  не  могу  представить  себе  никакого 
будущего. Так или иначе, если ты не можешь чего-либо представить, это и не может произойти! – 
закончила  я,  все  еще  ни  разу  не  поглядев  в  его  глаза.  В  ресторане  не  было  музыки,  и  разговор 
прервался от какого-то удара снаружи, затем раздалось вибрирующее рычание, будто вокруг здания 
бродило безумное дикое животное. Замигали лампочки под очередным раскатом грома. Стал слышен 
шум дождя, его сильные струи скатывались по стеклам окон. 
-  Самое  плохое  в  прошлом,  это  то,  -  сказал  он  спокойно,  -  что  оно  прошло. История  себя 
хорошо оберегает. Наши жизни в некотором роде схожи. История моей – груда воспоминаний и я не 
знаю, что с ней делать. В твоей я пока не могу разобраться, но одно знаю точно, прошлое настигает 
везде, куда бы ты от него не бежал. 
Снаружи, тем временем, не унималась гроза. 
- И все же это не правильно! Человек в шестнадцать лет слишком молод, чтобы терять столь 
многое, слишком молод, чтобы достигнуть столь многого – жить так долго – так долго умирать! 
- Зачем ты так? Зачем сама себя наказываешь снова и снова? – он задал вопрос, на который я 
не знаю ответ. Почему? Для меня это такая же загадка, как и для него. 
- Я просто бегу – от боли, от… от прошлого. – эти слова дались мне с большим трудом, но я 
должна была с кем-то поделиться. – Ну, хватит! – поспешила я закончить этот странный разговор. – 
Наступило время открыть глаза и понять, что реальность отличается от снов, пускай для меня это и 
было когда-то настоящим! – я улыбнулась ему, но Эдвард сразу почувствовал фальшь. Тем временем 
буря закончилась, шел лишь маленький дождик. 
 
В  течение  следующих часов мы, отбросив в сторону  заботы и переживания, рассказывали о 
своих  жизнях,  разумеется,  придерживаясь  границ,  обменивались  идеями,  мыслями,  что  для  меня 
немного странно, и наконец впервые долгое время я наслаждалась радостью взаимопонимания. Его 
озорная  улыбка дразнила меня, но  его  глаза оставались очень  серьезными, и мое  сердце  трепетало 
под взглядом этих глаз. 
- Кофе? – предложил Эдвард, заметив, что моя кружка уже давно пуста. 
 
•°♥Глава 8. Измена.♥°• 
 
Его лицо было потрясающе красивым. Но не на столько, чтобы хоть как-то на меня повлиять. 
В  нем  скрывалась  несвойственная  другим  людям  красота.  Он  был  по-своему  привлекателен,  но 
взгляд таил некую опасность, даже тщательно скрываемую жестокость. Это был взгляд привыкшего 
скрывать  мысли  и  подавлять  эмоции.  Взгляд,  знакомый  мне,  я  будто  смотрела  на  отражение  в 
зеркале, ведь сама пряталась за таким же. 
Мне никогда не нравились светлые глаза. Недостаток цвета, недостаток теплоты, недостаток 
душевности. С ним же все было как раз наоборот. Его явная замкнутость напоминает мне о чем-то, 
чему я пока не в состоянии дать точное определение. 
Тут  я  вспомнила  его  –  любимого  из,  казалось,  такого  далекого  прошлого  –  божественно 
красивого  молодого  человека,  с  насмешкой  рассказывающего  о  своем  происхождении,  о  своей смешанной  крови.  Человека,  которого  я  полюбила  раз  и  навсегда…  Или  мне  так  кажется?  Тот, 
которого я невольно послала на смерть. Теперь его образ немного потускнел, но я все еще слышу, 
как шуткой  он  маскирует  глубокую  боль.  Эдвард  же  абсолютно  другой. Но  глаза  выдают  его,  за 
ними прячется  та же самая боль, которая погребена  так  глубоко, что даже он сам не может до нее 
дотронуться. Обычно я не ошибаюсь в людях, но в своей жизни я видела многое, поэтому нисколько 
не удивилась тому, что в последнее время меня мучает один и тот же вопрос: а человек ли он? 
 
Позавчера  вечером,  после  долгих  споров,  мне  все  же  пришлось  согласиться  на  то,  чтобы 
сегодня он заехал за мной и довез до школы. На все мои уговоры, возмущения и разговоры о том, что 
у  меня  есть  прекрасная  машина,  и  я  сама  могу  доехать,  без  помощи  каких  либо  дополнительных 
водителей,  он  ответил  лишь:  «С  твоими  «проблемами»  тебе  лучше  вообще  к  рулю  не 
притрагиваться». Эта  фраза  говорила  о  многом,  заставила  меня  заткнуться  и  наконец,  подумать  о 
том, сколько, и откуда ему обо мне известно. 
И вот сейчас я стою у дороги, нервно переминаясь с ноги на ногу, в ожидании Эдварда. На 
этот  раз  он  меня  не  удивил,  как  я  и  ожидал,  не  опоздал  ни  на  минуту.  Серебристый  «Вольво» 
медленно притормозил около меня. Я и моргнуть не успела, как он уже стоял рядом. 
-  Привет,  –  тупо  сказала  я,  все  еще  ошарашено  моргая,  пытаясь  осознать,  что  сейчас 
произошло.  А  он  лишь  ухмыльнулся,  будто  издеваясь,  и  взял  меня  за  руку. На  такой  жест  с  его 
стороны я отреагировала резко, по привычке отпрянув от него в сторону, поскользнулась и упала бы, 
но Эдвард успел во время поймать меня. Сейчас он держал меня на руках, а я пыталась восстановить 
сбившееся дыхание и наконец, поняла, что не забыла одеть перчатки. Я была спасена, но вот только 
теперь  появилась  новая  проблема.  Как  много  таким  поведением  я  дала  ему  понять?  Тут  ужасная 
мысль проскочила у меня в голове: а может он уже понял? Мало, кто верит в невозможное, но, тем 
не менее, я среди них. 
- Какого черта руки распускаешь? – сквозь зубы процедила я. 
-  Извини,  –  и  снова  он  ответил  мне  лучезарной  улыбкой.  Обалдеть,  слов  нет,  он  еще  и 
смеется?! Да уж… давненько никто не вызывал у меня столько эмоций! К ужасу или к счастью, не 
знаю, но я ясно поняла, что его близость сейчас мне очень нравилась. Ох,… а эта ваниль… 
- Отпусти! – сохранять возмущенный тон теперь было тяжеловато, но вроде получилось. 
- Хорошо, – мирно ответил он, аккуратно поставив на землю. Голова немного кружилась, но 
мне  не  привыкать,  поэтому  я,  гордо  задрав  подбородок,  направилась  к  машине,  под  еле 
сдерживаемый смех Эдварда. 
Осел! 
 
Всю  дорогу меня  сводил  с  ума  этот  сладкий  вкус. Наконец  я перестала  бороться и  закрыла 
глаза, поддавшись наслаждению. 
Мы  доехали  очень  быстро,  даже  слишком.  Ужасно  не  хотелось  отпускать  эти  прекрасные 
минуты, проведенные вместе, но реальность не ждет. Эдвард понимающе улыбнулся мне, будто зная, 
чем только что были заняты мои мысли, затем он быстро, но все же не так, как недавно около моего 
дома, обошел машину, а я терпеливо дожидалась его. Наконец он галантно открыл дверцу машины и 
подал мне руку, на что я снова сглупила, отреагировав к счастью менее эмоционально. Интересно, а 
сколько ошибок я уже успела сделать за сегодняшнее утро? Я медленно и неуверенно протянула ему 
руку,  даже  через  перчатку  ощутив  холод  его  прикосновения.  Замерз  что  ли?  Но  оказывается 
способность  рассуждать  здраво  меня  все  же  не  до  конца  покинула,  поэтому  я  удержалась  и  не 
сказала это вслух. 
 
И  тут  началось…  Не  долгим  было  мое  счастье.  Кажется  наш  довольно  глупый  стопор  у 
машины,  по-другому  это  никак  не  назовешь,  наблюдало  пол  школы.  И  сейчас  эти  тупоголовые яростно пытались осмыслить увиденное. Вот только они не знали, что их маленькие головки просто 
напросто  не  могут  воспринимать  столько  информации  сразу.  На  что  напрашивается  лишь  один 
вывод:  большинство  людей  придурки!  Под  всеобъемлющем  круговоротом  эмоций  я  настолько 
сосредоточилась над сохранением целостности своего сознания, что не  заметила тот момент, когда 
ноги  стали  будто  ватными,  но  снова  на  выручку  пришел  Эдвард,  про  которого  я  на  эти  жуткие 
минуты забыла. 
«Ой, какие же они милашки…» - донеслись до меня мысли какой-то малолетки. Хорошо, что 
я ее не видела, а то девочке по полной досталось бы от меня за «милашку»! После моих «стараний» 
она бы даже свое собственное имя забыла! Но Эдвард, взяв меня под руку и поддерживая за талию, 
быстро  увел  с  парковки,  чем  не  сильно  помог,  ведь  впереди  очень  длинные  и  многолюдные 
коридоры невыносимой школы. 
 
Урок  литературы.  Учитель  был  настолько  увлечен  своей  нудной  лекцией,  что  вообще  не 
обращал  ни  на  кого  внимания. В  классе  было  довольно  спокойно,  потому  что  половина  учеников 
мирно посапывала, а другая занималась списыванием домашних заданий, поэтому я без препятствий 
достала плеер, позволив себе послушать медленную и довольно спокойную песенку, под которую я 
благополучно заснула и тихий дождик за окном, дополняя колыбельную, помог мне в этом. 
 
- Это  не  на  долго,  совсем  чуть-чуть  и  ты  предашь!  –  услышала  я  незнакомый  голос  сквозь 
непроглядную тьму. 
- Какого друга я подвела? Скажи мне! – в истерике закричала я. 
- Поищи в своем сердце… 
- Я не забывала свою любовь! – умоляя, без сил я упала на колени. 
- Поищи у себя в голове… 
 
Сцена изменилась, и я снова оказалась на золотых берегах, на острове до его падения. Я была 
там,  я  любила и  теряла, побеждала и проигрывала. И  я  утонула,  затягиваемая на  дно невидимыми 
силами и  выбралась на Звездный берег  где-то  за пределами Вселенной. Я  знала, что  уже ничто не 
сможет тронуть мое сердце так, как жизнь там. А потом сон показал мне его, мою любовь. То, как он 
выходил из воды, но черты лица были словно стерты, я отчетливо видела лишь одно – его улыбку. 
- Мое сердце ничего не забывало! – закричала я, но он не слышал… 
От ужаса даже сердце замерло. 
- Это  кара,  -  с  темнотой  вернулся  и  ледяной  голос.  –  за  все,  что  ты  сделала,  и  все,  чего  не 
исправила. За предательство, за забытую любовь… 
Сон не отпускал, показывая мне новую картину: 
Его корабль раскололся, а русалка все тянула и тянула его на неизведанную глубину. 
И опять видение сменилось, будто перемотав неинтересный момент: 
Он лежал на дне, его кости глодали рыбы, пока они не стали похожи на коралл, а глаза… 
- Нет! Нет! Нет! – я мигом вскочила и выбежала из класса. Видимо урок еще не закончился, 
тем лучше. А я все бежала и бежала по пустынным коридорам, наконец, впереди, показался выход. С 
утра дождь уже успел набрать обороты, превратившись в град. Я мгновенно промокла до нитки, но 
не могла остановиться, я бежала туда, где есть дорога, не разбирая ничего на пути. Отчаяние и боль, 
терзавшие меня все это время набросились с новой силой, но я не сдавалась, изо всех сил боролась с 
воспоминаниями, пыталась вспомнить… 
 
Он взял меня за руку. Мы вместе бежали по витым лестницам и нагретым  солнцем крышам. 
Вот  сейчас  он  обернется,  и  я  узнаю.  И  он  действительно  обернулся  и  улыбнулся  мне.  Сердце 
мучительно сжалось… Казалось еще мгновение, и я все вспомню, но образ исчез, испарился из памяти, заново раня 
мое сердце. 
 
Только  сейчас  я  поняла,  что  реальность  все же  существует,  поняла,  где  нахожусь,  наконец, 
увидела  несущийся  ко  мне  на  полной  скорости  громадный  грузовик.  Фары  мгновенно  ослепили 
меня, завизжали тормоза, и автомобиль потерял управление. Я не услышала, а скорее почувствовала 
чей-то крик, и поняла, что сама кричу, я зажмурилась и сжалась в ожидании удара. 
- Любимый, я тебя не забыла! – сил хватило лишь на шепот… 
 
•°♥Глава 9. Терзания.♥°• 
 
Человеческое  прикосновение  подобно  удару  ножом:  неожиданно  резко  и  в  самое  сердце, 
стирая в прах рассудок. Ужас, вызванный тем, что ко мне прикасаются, на одно жуткое мгновение 
полностью  парализовал  меня. Но  даже  в  этой  тьме  были  и  просветы,  которые  с  годами  я  все же 
научилась  находить,  вложив  в  это  не  мало  сил.  Ядовитость  и  агония  моего  сознания  медленно 
покидала  разум,  завладевая  и  подгибая  под  себя  того,  кто  посмел  дотронуться  до  меня. 
Прикосновение  было  настолько  пронзительным,  что  я  увидела  свои  чувства  в  отражении  его. 
Ощутила собственную ненависть, холодную и непоколебимую, ужасно горькую и до слепоты ясною. 
Сомнений  теперь  не  осталось  –  это  определенно  я.  «Отлично»  дожила  до  того,  что  сама  себе 
причиняю боль! 
 
Некоторые люди с рождения слишком слабы, поэтому прикосновение к ним обычно вызывает 
лишь  отвращение,  становиться  своего  рода  двойным  вторжением  в  мой  разум  –  это  я  еще  могу 
вытерпеть.  Но  в  другом  случае  связь  протягивается  в  обе  стороны  и  становится  только  крепче, 
полностью стирая, затаптывая мой разум, словно порабощая. 
 
Я с поразительной точностью помню, как это случилось первый раз. Тогда все произошло из-
за  моего  бурного,  неугомонного,  пожалуй,  слишком  эгоистичного  и  не  переносящего  любые 
границы, характера. Однажды вечером, мы с братом отправились на долгую прогулку по пустынным 
улицам, тогда еще родной и любимой маленькой островной империи. Взрослые предупреждали, что 
для меня любые физические контакты запрещены, успокаивая тем, что это всего лишь на некоторое 
время,  пока  я  не  научусь  контролировать  свой,  так  называемый  дар,  чем  еще  сильнее  меня 
раздражали.  И  вот  тогда  я  с  гордостью  демонстрировала  Уиллу  возможности  своего  таланта.  Я 
показывала  на  какой-нибудь  дом  и  говорила:  «Здесь медленно  умерла  старая женщина,  я  все  еще 
ощущаю ее присутствие». Или: «В их бассейне утонул ребенок, теперь он сниться им каждую ночь». 
Мы почти всю ночь гуляли, пока я вдруг не остановилась около с виду вполне обычного, ничем не 
отличающегося  от  других  дома.  Тогда  я  целую  минуту  пристально  смотрела  на  него,  а  Уилл,  в 
ожидании мысленно рисовал ужасные картины, представляя самое худшее, и  тогда я  тихо сказала, 
поспешив  остановить  его  страшные  фантазии:  «Здесь  живут  счастливые  люди.  По  крайней  мере, 
таким мне представляется счастье». Тогда он взял меня за руку. В первый и последний раз. 
 
И вот сейчас чье-то сознание снова пытается уничтожить меня, неся с собой бешеную боль и 
нескончаемые эмоции, как резкие всплески воды за винтом парохода. У меня перехватило дыхание, 
и  страх  вперемешку  с  болью  полностью  завладели  мной.  Ощущение  будто  чьи-то  руки  мертвой 
хваткой вцепились в мое горло, заставляя задыхаться все сильнее. 
 Поначалу шепот,  потом  все  громче  и  громче  раздирающий  душу  крик… Вероятно  это  я. Я 
попыталась вырваться из чьих-то цепких лап, но боль пронзила все мое тело, и я ясно почувствовала 
вкус крови, своей крови. 
- Нет! Не  трогайте ее!  –  голос Эдварда, который помог продержаться еще немного, а потом 
все  закончилось. Ощутив  мягкое  ледяное  прикосновение,  боль  покинула  меня,  оставив  наедине  с 
темнотой. Я умерла? 
 
Я знала, что он здесь. Где бы я не находилась он со мной. Я чувствую… 
 
- Конечно! Если захочешь, я всегда буду рядом! – такой ласковый, такой нежный голос… 
- Пожалуйста… 
И снова темнота: простая, тихая и непоколебимая, принесла с собой безумные невозможные 
надежды на возвращение того, чей путь уже давно проходит где-то за пределами этого мира… 
 
Боль  постепенно  напоминала  о  себе.  Сейчас  у  меня  есть  время  все  хорошенько  обдумать, 
спокойно, не  торопясь. Для  таких,  как  я,  сны  значат  очень многое,  бывает,  в  них  скрыта  какая-то 
тайна. Одни запутывают, но есть и те, которые помогают, предостерегают. Я умею их различать. Но 
что значат именно эти сны? Что хотят мне показать? А может все это пустая обманка, лишь для того, 
чтобы свести меня с ума? 
*** 
 
…Страшный удар молнии разнес мачту в щепки. Он уже в воде и там была она. Русалка. Эта 
мерзкая  тварь  схватила  его  и  утащила  в  морскую  пучину.  Он  ничего  не  мог  поделать  и  лишь 
захлебываясь чувствовал приближение смерти… 
 
*** 
 
Это был не сон. Это случилось на самом деле. Тогда это должна была быть моя смерть. Черт 
возьми, это ведь я должна была утонуть, но никак не он! Почему эта долбаная жизнь так обошлась со 
мной? И  что  теперь  со мной  происходит? Жизнь  и  так  отняла  у меня  все,  неужели  теперь  украла 
даже воспоминания? Я заслужила эту боль, ведь забыла! Как же так получилось? Что я за существо 
такое, что спустя всего лишь год уже не могу вспомнить его лицо? 
 
Я  вспомнила  редкую  улыбку  Эдварда.  Пробовала  наложить  его  образ  на  другой, 
полузабытый, стертый из памяти. Я пыталась вспомнить подробности, сопоставить черты; прошлое 
и настоящее, но ничего не получалось. 
«Если  ты  действительно  любишь,  -  как-то  сказал  мне  Кайлеб,  -  то,  однажды  обязательно 
встретишь потерянного любимого, может, даже в другом мире». Говорят, после смерти есть жизнь и 
души возвращаются, чтобы закончить начатое. Но так ли это? Человеческий разум заключен в теле и 
умирает  с  ним.  Может  ли  душа  помнить  все,  что  случилось  раньше?  И  когда  же  наступит  это 
«однажды»? Идиотка, сентиментальная дура! Кого я обманываю? Ведь знаю, что сердцем отвергаю 
рассуждения разума! Я  так  старалась быть равнодушной, но под  этой напускной холодностью мое 
сердце осталось все таким же, как и год назад. То, что я называла истинной любовью, лишь мечта, 
порожденная романтическим воображением, тень! 
 
И вот появился Эдвард, разбудив напрасные надежды. Сейчас мое самообладание трещало по 
швам.  Никто  не  знает  наверняка,  но  ведь  может  остаться  какое-то  незаконченное  дело, невыполненный  долг,  судьба,  рассчитанная  на  тысячи жизней. Душа может  вернуться. Только  эта 
надежда помогает мне жить до сих пор. 
 
В  любом  случае  Эдвард  не  похож  на  него. Он  старался  казаться  циничным,  но  был  очень 
ранимым, он пытался убежать, спасти, но, в конце концов, остался со мной. Остался и покинул. Он 
из тех, кто рожден бороться и проигрывать! Эдвард же совсем из другого теста: у него тверже нрав, 
холоднее рассудок. 
- Нет! Мелисса, как же ты не поймешь? У таких, как я, нет души! – с этими словами последняя 
надежда, превратившись в пепел, покинула меня, освободив место другому чувству… 
 
•°♥Глава 10. Близость.♥°• 
 
Теплый, приглушенный свет ночника ясно подчеркивал его бледную кожу, в то время как его 
взгляд, серьезный и беспокойный, был полностью сосредоточен на моей скромной персоне. И сейчас 
я могла только догадываться о непривлекательности своего состояния и внешнего вида в целом, но 
все это мелочи. 
 
Я  лежала  на  спине  в  высокой  белой  кровати,  руки  вдоль  тела,  голова  приподнята  на 
подушках,  на  груди,  аккуратнейшими  складками,  простыня,  на  подушке  ни  вмятины.  Электроды, 
присоединенные  к моему  телу,  зеленой  линией показывали на  экране  биение  сердца. Вокруг  было 
огромное количество цветов, приторный вкус которых скорее раздражал, чем помогал. Букеты были 
красивы,  но  лишены  всякой  индивидуальности  и  поэтому  неинтересны,  а  тщательно  прибранная 
комната навевала скуку. По-моему, родители немного перестарались. В окне чуть виднелся краешек 
ночного неба. Кувшин с водой, стоявший возле кровати, был полон, похоже, к нему никто ни разу 
так и не прикоснулся. И сейчас в этой больничной палате мы были совсем одни. 
- Пульс слишком слабый, – тихо сказал Эдвард, но сейчас такая ерунда меня не волновала. 
-  Дай  мне  зеркало!  –  требовательно,  даже  капризно  попросила  я.  Он  на  секундочку 
замешкался,  но  все  же  не  стал  возражать,  медленно  протянув  мне  довольно  тяжелое  серебристое 
зеркальце. Я приготовилась к худшему: лицо было болезненно бледным и, к сожалению, такой цвет 
кожи нисколечко не придавал мне шарма, в отличие от Эдварда. Раны – две на лбу и одна через всю 
щеку  были  аккуратно  зашиты  телесного  цвета  нитью,  стягивавшей  кожу,  кажется, швы  наложили 
чем-то синтетическим. 
- Ну,… все не так уж и плохо… - я протянула ему зеркало обратно. Судя по выражению его 
лица, моя натянутая улыбка получилась не слишком убедительной, но очень уж много тут приборов: 
кнопки  вызова,  внутренняя  связь,  целая  инфраструктура  проводов  –  все  это  оказывало  немалое 
давление  на  мой,  и  без  того  ослабший  организм.  Вот  теперь  пришло  время,  наконец,  узнать  всю 
правду друг о друге, понять кто мы друг для друга, кто мы, прежде всего для самих себя! 
- У тебя странный вкус, Эдвард! – потихоньку начала я свое наступление. 
- Ты думаешь? 
-  Не  такой,  как  у  людей…  -  продолжала,  оставив  его  вопрос  без  внимания.  –  Иди  сюда, 
Эдвард! 
Он мотнул головой, резко отстранившись. 
- Ты слишком слаба. Не сможешь принять то, что у меня в голове. 
- Неужели ты ничего не понял? Эдвард, мне, от прикосновения к тебе станет только легче, но 
вот… - я на секунду замолчала, пытаясь подобрать слова, наконец, задала вопрос. – Скажи мне, что 
тогда почувствовал ты? 
- То же самое, что ты чувствуешь каждый день. - Мне жаль… - к удивлению нас обоих на мои глаза навернулись слезы, и я быстро заморгала, 
пытаясь смахнуть их. 
Он  наделен  силой  –  это  очевидно,  я  чувствую,  что  она  исходит  от  него,  как  статическое 
электричество. 
- А ты часто плачешь? – с любопытством задал он этот странный вопрос, изучая мое лицо, сам 
не подозревая, затронув для меня очень болезненную тему. А может намеренно? 
-  Раньше,  да,  но  со  временем  мои  чувства  словно  замерзли  –  это  такая  защитная  реакция. 
Иначе  я  бы  извела  себя  слезами  до  смерти.  –  он  продолжал  заинтересованно  рассматривать меня, 
явно  ожидая  более  развернутого  ответа.  –  Я  плакала  от  несчастной  первой  любви,  плакала, 
расставаясь с детством, плакала, когда видела, как тонет вся моя жизнь… 
- Откуда бы взяться в таком ледяном сердечке терзаниям? 
- Нет, я не терзаюсь. Я… как бы это сказать… уменьшаюсь. Я всегда думала, что душа растет, 
если ты совершаешь что-то хорошее и смелое, что-то правильное и справедливое. А если ты творишь 
зло, не важно, по какой причине, то душа съеживается. Так вот моя душа с каждым днем становиться 
все меньше. Я не  чувствую  внутри ничего, как будто раньше  во мне  горел  яркий огонек,  а  теперь 
угас, или от него остались лишь тлеющие угли. Я не знаю, как мне заставить себя жить дальше. 
- И все же ты живешь, – спокойно сказал мне Эдвард. – Эта пустота мне знакома. Я чувствую 
ее все время. 
- Эдвард, я боюсь, что навсегда потеряла душу… - прошептала я в слезах. 
- Тогда отпусти прошлое! Начни снова жить! Полюби, и твоя душа оживет! 
- Все это легко только на словах. На деле же практически невозможно! 
- Возможно! Иначе меня бы здесь не было! 
-  А  знаешь,  ты  на  самом  деле  гораздо  больше  человек,  чем  можешь  себе  представить,  – 
необдуманно ляпнула я. 
- Если ты хочешь меня подбодрить или как-то утешить, то мне это вовсе не нужно. 
-  Ни  то,  ни  другое.  Просто  я  говорю,  что  думаю.  Ты  парой  напоминаешь  мне  человека, 
которого я любила… 
- Значит, тебя тянет к неудачникам и чудовищам. 
- Ты слишком уж самокритичен. Даже я не так строга к себе, хотя совершила намного больше 
ужасного, чем ты. 
- Не говори глупостей! – перебил он меня, явно не поверив в вышесказанное. – Давай лучше 
закроем эту тему? 
Я, соглашаясь, просто кивнула головой. И, правда, разговор стал слишком личным. 
- Я собирался поговорить о нас. 
- А есть «мы»? – спросила я с сомнением, но чувствуя, что и с надеждой. 
- Не знаю, – ответил Эдвард. 
Я пыталась не встречаться с ним взглядом, но оказалась не в силах отвести глаза в сторону. 
- Ну, так как? – спросил он еще раз. 
- Я  не  твой  тип.  –  неумело  попыталась  я  перевести  разговор  в шутку.  – Мне  кажется,  что 
дружба будет, как никогда уместна! – уже более серьезно ответила я. 
- Я не хочу быть просто другом! – резко сказал он. – Я хочу большего. И я сам решаю, кто мой 
тип, а кто нет! 
Воздух четко прорезало раздражение. Вот это да! Неужели он действительно так хочет быть 
со мной? Одно я знаю точно – это большая ошибка, но страстно желаемая нами. 
- Я боюсь, – призналась я. Он не стал меня утешать, как будто знал, что станет только хуже и 
просто сказал. 
- Ты не боишься, что тебе причинят боль, а наоборот, что ты сделаешь больно. Так вот знай: 
если любишь, то непременно испытываешь боль, а если не любишь, то и не получаешь ничего!  
«Любовь» - одно это слово причиняет мне страдания и огромную боль, с которой я по жизни 
иду  рука  об  руку. Определенно  его  слова многое  значат  для меня,  как и  он  сам, но  опять же  этот 
разговор не имеет  смысла,  ведь  до  сих пор не  случилось  то,  с  чего  нужно  было начинать. Эдвард 
умело отвлек меня от самого главного… 
 
Я, больше не колеблясь ни минуты, легонько коснулась  его лица,  увидев  то, что не должна 
была видеть. Я думала, что это никогда больше не повториться, ведь он ушел, а никого другого для 
меня просто не существовало, как же я ошибалась… 
 
•°♥Глава 11. Сохо.♥°• 
(Год назад) 
 
В  городе  обычно  невозможно  увидеть  ночное  небо.  Выхлопные  газы  сгущают  воздух,  а 
отраженный свет миллионов уличных фонарей затмевает звезды. 
 
Звезды  бесчисленны,  их  больше,  чем  песчинок  на  морском  берегу,  и  все  же  небольшое 
количество  искусственных  огней  заставляет  забыть  об  их  существовании.  Луна  тоже,  кажется 
бледнее  и  смущенно  прячется  за  сутулыми  плечами  домов.  Город  – место  далекое  от  реальности. 
Здесь  природа  и  магия  отступают,  и  человек  гордо  правит  в  джунглях  собственного  творения, 
потерянный и одинокий. Только полная луна может вторгнуться в городской ландшафт, поскольку 
она  достаточно  большая  и  яркая.  А  летом,  когда  она  крупнее  и  бетонные  башни  уже  не  могут 
спрятать ее, она выглядывает из-за каждого угла, и ее свет сильнее электрических фонарей. 
 
Солнце  уже  зашло  и  в  сумерках  все  сразу  стало  холодным  и  непривычным.  Я  захлопнула 
дверцу  машины  и  завела  мотор.  Только  я  тронулась,  как  налетел шквал  с  ливнем. Я  ехала  почти 
вслепую,  поскольку  дворники  не  справлялись  с  потоком  воды  на  лобовом  стекле.  Ливень  так  же 
внезапно закончился, но все вокруг словно покрылось мрачной пеленой. 
 
Я  проехала  мимо  статуи  Эроса,  по  улице  Пиккадилли  и,  свернув  у  Гайд-парка  к  мосту 
Найтсбридж, выключила фары. А вот машина, мчавшаяся навстречу, была без огней. Она появилась, 
словно из ниоткуда и неслась прямо на меня. Я резко вывернула на обочину, и машина промчалась 
мимо, не остановившись. Сердце отчаянно колотилось. Я заглушила мотор и откинулась на спинку, 
стараясь дышать медленно и глубоко, чтобы успокоиться. 
- Ненавижу города! Уилл, тебе капут! – я рассмеялась над собственной глупостью и, прейдя в 
себя, я снова завела мотор, но теперь ехала медленно и осторожно. 
 
В ночь на субботу тучи постепенно уходили, пока небо не стало чистым. Сейчас луна казалась 
крупнее,  чем  обычно.  На  ней  хорошо  были  видны  гребни  гор,  кратеры  и  океаны  пыли.  Сохо  – 
местечко  оживленное,  но  этот  переулок  был  тихим,  даже  заброшенным.  Припарковав  машину,  я 
накинула на плечи жакет и, прихватив сумочку с зонтиком быстро, насколько это было возможно на 
моих  высоченных шпильках,  направилась  в  сторону  дома. Я  тихонько  постучала  в  дверь  и  почти 
сразу  же  в  коридоре  включили  свет  и  заскрежетали  ключами  в  двери.  И  вот  дверь,  наконец, 
открылась. На пороге стоял красивый голубоглазый брюнет – Уилл, мой Уилл, но почему-то сейчас я 
не смогла даже улыбнуться ему. 
- Летти,  что  ты  тут  делаешь?  –  удивленно  спросил  он и, не  дожидаясь  ответа,  взял меня  за 
руку и легонько, будто боясь, что я сейчас исчезну, потянул меня в дом. Он резко захлопнул дверь и развернул меня к себе так, что теперь нас разделяли всего пара каких-то крошечных сантиметров, и 
как всегда я покраснела до ушей. 
- Что-то случилось, - в его голосе чувствовалось напряжение. – У тебя на лице это написано! 
- Я сейчас чуть не попала в аварию,  - ответила я. – Какой-то идиот, как сумашедший мчался 
по встречной полосе! 
- Ясно. Пойдем. – Это все, что он сказал, а его лицо при этом не выражало никаких эмоций. 
Складывалось  такое  впечатление,  что  этот  дом  никто  не  потрудился  довести  до  ума. Полы 
были не струганные, потолочные балки тоже. Большие картины без рамок висели на стенах и стояли 
вдоль  них.  В  каждой  из  них  угадывалась  его  рука.  Стол  был  заставлен  открытыми  бутылками  с 
белым и красным вином – в общем, совершенно нормальное холостяцкое место жительства. 
 
Сейчас передо мной сидел все тот же мой любимый художник, но все-таки что-то изменилось 
– это видно в его глазах. Уилл всегда был более уверен в себе, чем я. Он пробовал все: отхватывал 
лишний  кусок  всеобщего  пирога  и  отдавал  его  кому-нибудь  из  друзей  в  беде;  улетал  на  закате, 
потому что  это быстрее, чем плыть морем, и возвращался через пару месяцев,  зная, что его всегда 
ждут. Судя по всему, он находил, что жизнь – это восхитительная, беззаботная, увлекательная игра и 
вот  на  пути  его  корабля  встал  айсберг.  Случилось  то,  что  полностью  изменило  всю  нашу жизнь, 
выбив из калии. 
 
- Не ожидал тебя здесь увидеть. – Несколько сконфуженно сказал Уилл. 
- Ну, прежде всего, будет неплохо, если ты начнешь разговаривать со мной! – с ходу выпалила 
я. 
- Я и не думал прекращать разговаривать с тобой. – холодно произнес он. – Просто у меня уже 
давно не было возможности это делать. 
- У меня есть телефон! – буквально завизжала я. 
- Сама могла позвонить, а не заявляться сюда! 
-  Я  не  знала,  что  мне  можно  тебе  звонить.  –  Надеюсь,  на  этот  раз  мне  удалось  сохранить 
спокойный  тон.  –  Эту  мысль  до  меня  как-то  не  донесли!  Ты  сбежал  столь  поспешно,  что  забыл 
оставить мне свой номер. 
- Ты могла спросить его у Кайлеба. 
- О, да, делать мне больше нечего, как бегать по всему острову в поисках твоего долбанутого 
дружка!  Послушай,  -  более  спокойно  сказала  я.  –  если  бы  ты  хотел  со  мной  поговорить,  ты  бы 
позвонил. Ты всегда делаешь  то, что хочешь. Я ведь  знаю. А когда  ты пропал, я поняла, что  ты… 
больше ничего не хочешь… 
- Как  легко  ты  разобралась  с мотивами моего  поведения!  –  сказал Уилл и  я  уверена,  пряча 
свою неуверенность за сарказмом. 
- Твоя сестра хотя бы попрощалась! – теперь я почти кричала. Он ничего не ответил. Тема с 
его  сестрицей  была  болезненна  для  нас  обоих.  Понятия  не  имею,  что  заставило  меня  сейчас 
затронуть ее. 
- Все это сложно. – Наконец ответил он. 
- А  кто  сказал,  что  будет  легко? Уилл,  я  потеряла  родителей,  и  теперь  ты  решил  оставить 
меня!  Неужели  я  это  заслужила?  –  я  больше  не  могла  сдерживать  слезы,  тем  более  не  могла 
показывать ему свою слабость, поэтому встала и подошла к окну. 
- Прости. – Он тоже поднялся и подошел ко мне. 
- Теперь уже поздно извиняться! 
Как же  все изменилось  за  какие-то пол  часа. Я приехала  сюда,  чтобы  вернуть  его,  а  сейчас 
сама же отталкиваю. 
- Уилл, нужны ли мы друг другу? – задала я главный вопрос, а он все молчал… - Пожалуйста,  обещай мне  кое-что…  - наконец  сказал  он,  развернув меня  к  себе.  – Больше 
никогда и никуда не езди одна! 
- Это ты к чему? Как это связано с нашим разговором? 
-  Солнышко,  ты,  наверное,  забыла,  что  в Англии  левостороннее  движение,  так  что  это  ты 
ехала по встречной полосе, а не тот человек. – Мягко сказал он, крепко обняв меня, и я поняла, что 
теперь мы снова будем вместе. 
 
•°♥Глава 12. Жажда меня.♥°• 
 
Это  было  невозможным,  чем-то  невообразимым!  Я  будто  смотрела  удивительный 
фантастический фильм. Вся  его жизнь  была  у  меня,  как  на  ладони,  так же,  как  и  все  чувства  его 
невыносимо долгого существования. Прикосновение Эдварда подарило мне спокойствие и тишину. 
Только один человек мог сделать такое – заглушить все остальные голоса, оставив лишь свой, но он 
давно умер… 
 
Копаться  в  аккуратно  сложенных  воспоминаниях  на  полочках  его  сознания  было  одно 
удовольствие,  и  я  снова  поняла  то,  что  мы  с  Эдвардом  поразительно  похожи.  Его  чувства  будто 
отголоски моих собственных. 
 
В существование вампиров было сложно поверить, в какой-то степени невозможно… Но как я 
могу отрицать очевидное? Все  его чувства,  все  его переживания…его жажда  –  все  это  я пережила 
вместе с ним. Такие трудные, очень сложные, даже болезненные воспоминания  – как живительный 
бальзам на душу. Сейчас я, наконец, поняла, что за это незначительно-короткое время, проведенное в 
Форксе, Эдвард  знал  обо мне  все. Эта  удивительная  способность позволяла  ему  беспрепятственно 
проникать  в мою  голову  в  любое  время,  и  вот  теперь  я  тоже  узнала  его,  кто  он  на  самом  деле  – 
оказалось парень не прост, и от этого меня переполняло счастье, хотя пока было больно шевелиться. 
Кстати, к аварии нам придется с ним еще вернуться и я собираюсь его серьезно отчитать за чувство 
вины, которое не покидает его с того самого момента ни на минуту. Только я виновата, что попала 
под машину и только по собственной глупости и невнимательности, и я не потерплю, что бы кто-то, 
особенно Эдвард, чувствовал себя виноватым за то, что не спас. 
 
Рассвет  тихонько  прокрался  в  комнату.  Эдвард  нежно  гладил  меня  по  щеке.  Я  не  спала, 
уверенна,  он  об  этом  знал,  но  глаза  открывать  не  стала,  потому  что  мне  было  очень  приятно  его 
внимание, особенно его чувства… 
 
Сегодня  сны,  наполненные  болезненными  воспоминаниями,  благодаря  Эдварду  не  мучили 
меня, и лишь ледяные объятия напоминали о реальности. 
 
Проснувшись,  я  глубоко  вздохнула  и  заерзала  в  своеобразном  коконе  из  одеял  –  Эдвард 
постарался на славу, выбраться было довольно сложно. Матрас зашуршал, и я медленно выдохнула. 
И тут я застыла, широко открыв глаза, напрягая зрение в темноте. В комнате послышался еще один 
шорох. И не я была его источником. Кто-то сидел в ногах моей кровати. Я заставила себя дышать – 
это  усилие  воли  вознаградило меня, потому  что,  когда  я  сделала прерывистый неглубокий  вдох,  я 
уловила знакомый запас – сложный, узнаваемый из тысячи, неповторимый аромат. 
- Эдвард? 
- Да. – Его голос звучал спокойно. – Конечно. 
Я села, торопливо отдергивая одеяла. 
- Ты куда-то уходил? – обиженным тоном спросила я. - Прости. – Извинился он, искренне удивившись такой реакции с моей стороны. – Я отлучился 
всего на пару минут, нужно было… 
-М-м-м… Эдвард… – прервала его я. – А ты вкусно пахнешь… 
-Представь себе – ты тоже, очень аппетитно. – Улыбнулся он, недоумевая к чему я начала этот 
разговор. Отлично! Значит, если я постараюсь,  то все же могу скрывать от него некоторые мысли. 
Возможно, он ждал от меня каких-то слов, но я лишь ухмыльнулась,  зная, что сейчас ему меня не 
остановить. 
 
Последнее одеяло поддалось, и я бросилась к Эдварду, страстно обхватив его руками. Он тихо 
застонал  от  удивления,  и  не  знаю,  как  так  получилось,  но  неожиданно  для  нас  обоих,  мы  вместе 
свалились с кровати – я оказалась сверху. Ощущение, будто врезалась в скалу. Острая боль в связи с 
парой сломанных ребер, давала о себе знать, но дикое желание было на первом плане, оставив такую 
ерунду, как физическая боль, далеко позади. 
 
Запутавшись  в  собственных  чувствах,  теперь  я  ощутила  его  желание  –  в  сто  раз 
превосходящее мое. Я попыталась его поцеловать, но так как Эдвард в это время пытался подняться, 
я ударилась лбом о его нос. Утром, кроме швов, появятся еще и синяки – «прекрасно»! Он издал еще 
один  тихий  звук,  я не поняла, что он  значит,  возможно,  это  удивление,  возможно, что-то  еще… Я 
снова попыталась его поцеловать, и теперь мне это удалось. 
В  этот  момент  не  было  никакого  смущения.  Сейчас  казалось  вполне  естественным,  что  я 
должна поцеловать Эдварда и что ему нужно несколько мгновений, чтобы ответить. Именно сейчас я 
вообще ни о чем не думала, я была занята лишь собственными сиюминутными ощущениями. 
 
К моему огромному разочарованию Эдвард довольно быстро прервал наш поцелуй. 
-  Я  не  хотел  тебя  разбудить.  –  Голос  его  звучал  спокойно,  как  всегда,  даже  слегка 
взволнованно. 
Мне  понадобилось  время,  чтобы  прийти  в  себя  –  так  сильно  меня  выбели  из  колеи 
собственные ощущения. Несколько бесконечных секунд я была так близко от него, что его холодное 
дыхание шевелило мои волосы, а его близость всколыхнула все мое тело. А потом его подчеркнутая 
учтивость  заставила меня  осознать,  что  я наделала. Я поспешила  отойти  от него,  снова  залезла на 
кровать и молча, съежилась под одеялом, задыхаясь от смущения и стараясь выкинуть из головы все 
непристойные мысли. 
-  Еще  раз,  извини. Мне  нужно  было  поговорить  с  врачом,  да  и  твоей  матери  натерпелось 
посидеть с тобой. Кажется, мое присутствие ее немного раздражает. Возможно, я скажу глупость, но, 
по-моему, она ревнует. – Он говорил совершенно бесстрастно, но я думала совершенно о другом и 
поэтому  с  первого  раза,  немного  не  поняла  значение,  как  и  смысл  его  слов.  Я  просто  в  них  не 
вникала, зачарованно наблюдая за его губами. 
- Тебе не стоило вставать. – Так же непринужденно продолжил он. 
- Я  сама  решаю,  что мне  стоит  делать,  а  что нет!  –  грубо  ответила  я,  обидевшись  на  такое 
откровенное нежелание замечать то, что произошло между нами. Потом я, не обращая внимания на 
его протесты, резко встала и подошла к окну, ощутив ноющую боль в груди. Но больше всего в этой 
ситуации меня раздражало  то, что  сейчас Эдвард, читая мои мысли,  знает о всех моих чувствах: о 
желании и разочаровании, и при этом продолжает делать вид будто ничего не было. 
- Это не так. – Очень мягко и необычайно серьезно ответил он на мои мысли, приблизившись 
ко мне на пару шагов. Я почувствовала, как его дыхание шевельнуло мои волосы, и невольно слегка 
отпрянула. Но Эдвард неожиданно притянул меня к себе, запустив пальцы в мои волосы, и на этот 
раз  поцеловал  сам.  Всего  на  мгновение  мне  захотелось  прервать  поцелуй,  как  он  ранее,  но  в 
следующую  секунду  эта  мысль  улетела  прочь  навсегда.  Ничего  не  видя  в  темноте,  оглушенная бесшумным  грохотом  своего  сердца,  почувствовав  крошеную  долю  страха,  потому  что  целуюсь  с 
вампиром,  я  отбросила  эти  глупые  чувства  и  совершенно  престала  думать,  наслаждаясь  его 
страстными  желаниями,  эхом  раздающимися  в  моей  голове.  Все  это  так  возбуждало  меня,  что 
потребовалось  некоторое  время,  чтобы  успокоиться.  Я  еще  не  совсем  пришла  в  себя,  когда  меня 
осенило: он тоже взволнован. 
 
Я поражаюсь  тому,  сколько  времени потратила на изучение  собственных  слов и поступков, 
сомневаясь  в каждом из  своих  выводов,  гадая… А  теперь  все было иначе. Благодаря Эдварду мои 
мысли,  наконец,  обрели  прочный фундамент. Его  голос  звучал,  как музыка,  по  крайней мере,  для 
моих ушей. Я только что сваляла дурака, но ради этого стоило сгореть от стыда. Я бы действительно 
хотела, чтобы все мои идиотские поступки могли быть так же вознаграждены. 
 
Я заснула, все еще чувствуя волнение в крови, которое не давало спать крепко. 
 
•°♥Глава 13. Ожидание.♥°• 
(Полтора года назад) 
 
Они  жили  совершенно  уединенно  в  самой  роскошной  вилле  на  острове.  Семья  из  шести 
человек,  один  прекрасней  другого.  Завистники,  каких  было  множество,  считали  их  попросту 
хвастунами и лишь сплетничали за спиной. Мало, кто знал, кто они на самом деле. Некоторые даже 
считали  их  богами,  смешно,  но  были  и  такие. Но  среди  них  была  самая  красивая  и  удивительная 
молодая девушка. В соседней деревушке мужчины шепотом рассуждали, что она несравненная, как 
богиня. У  нее  был  любимец,  еще  более  странный  – Лугэрри  –  собака,  с  виду  как  косматая  смесь 
немецкой овчарки и волка. В ее движениях всегда было столько стремительности, а в ярко-опаловых 
желтых  глазах  –  огня,  что  она  мало  походила  на  домашнее  животное.  Лугэрри  ни  на  секунду  не 
оставляла девушку, которую звали Сиа. 
 
Я сам попросил Лугэрри об этом. 
 
К  тем  скалам  можно  было  подойти  только  по  тропинке  от  дома,  поэтому  я,  как  обычно, 
добрался до них вплавь и укрылся в тени оливковых деревьев у подножия холма. Что-то я сегодня 
рановато. Время, как на зло, тянулось мучительно медленно. Наконец стрелки на часах доползли до 
полуночи. 
 
И она появилась. Я увидел, как какая-то тень мелькнула на тропинке. Фигура ее была окутана 
туманом,  а  темно-каштановые  волосы,  разметавшиеся  по  плечам,  сливались  с  темнотой.  Она 
скользила по земле плавно и абсолютно беззвучно. Мне даже показалось, что Сиа вовсе не касается 
земли. Для меня она всегда была каким-то неземным существом - мой драгоценный ангелочек. 
 
Потом,  когда  я  спустился  ближе  к  берегу,  я  понял,  что  туман,  окутавший  ее,  всего  лишь 
тончайшее светлое платье, которое бесшумно соскользнуло с ее фигуры, оставшись на песке. Ее тело 
– стройное и изящное, сияло в лунном свете. Море было спокойным и приняло ее почти без единого 
всплеска. Какое-то время я еще видел ее на фоне сверкающей звездным сиянием воды, а потом она 
нырнула и пропала. Я приблизился к кромке воды и сел на камни в ожидании своей принцессы. Ее не 
было так долго, что у меня от беспокойства перехватило дыхание. 
 
Она появилась неожиданно, в нескольких метрах от камней, на которых расположился я. Мне 
показалось,  что  ее  глаза  широко  раскрыты  и  пристально  всматриваются  в  темноту  ночи.  Она поплыла к берегу – ко мне, мелкими незаметными гребками. Потом она резко встала – вода ручьями 
стекала  с  нее,  а мокрые  блестящие  волосы  облепили  плечи,  грудь  и  спину. Я,  наконец,  увидел  ее 
лицо и, хотя было довольно темно,  заглянул  в любимые  голубые  глаза,  глубокие, как пропасть. Ее 
губы  чуть  приоткрылись,  а  затем  растянулись  в  лучезарной  улыбке. Сиа  откинула  волосы назад и 
расправила плечи, продолжая лукаво улыбаться мне. Я больше не мог стоять на месте и просто так 
смотреть  на  нее.  Мне  хотелось  скорее  прикоснуться  к  своей  красавице,  ощутить  реальность 
происходящего, тепло ее тела… 
 
- Нет, подожди! – засмеялась она, отходя на шаг назад в воду. Вот всегда она так! Любит меня 
помучить,  да  и  себя  в  большей  степени.  Мазохистка  нашлась  тут!  Ее  прекрасный  смех,  будто 
перезвон колокольчиков, нарушил тишину. 
- Насчет мазохистки – это ты точно подметил! Давно меня ждешь? – продолжала она хитро 
улыбаться мне. 
- Достаточно, чтобы сойти с ума! 
Я  шагнул  навстречу  к  ней.  На  этот  раз  она  осталась  на  месте,  продолжая  улыбаться,  и 
медленно водя кончиками пальцев по воде. 
- Ты прав. День без тебя, как вечность! 
Теперь нас разделяло всего пара сантиметров… 
Как же я ее люблю! 
 
•°♥Глава 14. Несвоевременный снег.♥°• 
 
Мгновение – не больше, а потом все пройдет… 
 
Вот теперь, именно сейчас у меня действительно нет ничего. Я не ощущала боли, даже печаль 
отступила – во мне осталась лишь пустота… И тут начали падать первые хлопья снега. Я радовалась 
их жгучему прикосновению к лицу. Я не  узнавала облаков, не понимала природы внезапной бури, 
которая налетела с севера. Я уловила чуть ощутимый аромат сухих листьев и сырой земли на остром 
лезвии  ветра.  Одинокая,  я  сидела  на  маленькой  скамеечке  Центрального  парка,  наполовину 
ослепленная,  в  центре  снежного  вихря. Все  вокруг  будто медленно  замедлялось,  прекращало  свое 
движения. Меня  приветствовали  печаль,  боль  и  холод,  которые,  не  прекращая,  наносили  удар  за 
ударом.  На  одно  ослепительное,  нескончаемое  мгновение,  мир  замер,  и  небо  стало  черным,  как 
смоль. 
 
Время  лечит  –  все  это  глупости.  Время  вечно  и,  тем  не  менее,  не  существенно.  Время 
ускользало  от  меня,  я  навечно  останусь  его  пленницей.  Но  тут,  сквозь  непроглядную  метель  из 
ледяных снежинок – будто осколков собственного сердца, в темноте, сначала неотчетливо, но затем 
все  яснее,  стали  различимы  контуры  человека,  а  потом  ветер  донес  до меня  его  вкус. Я  подавила 
желание убежать прочь. Моя свобода кончилась. Я уже не одна. Эдвард со мной. 
 
Я не стала дожидаться его, а сама пошла на встречу. 
 
- Ты собираешься преследовать меня до конца моей жизни? 
- Все  возможно,  –  он  не  высказал  ни  удивления,  ни  раздражения  на мою  грубость. Вместо 
этого,  когда  я  снова  собиралась  заговорить,  он  протянул мне мои  перчатки. Я  почувствовала,  как 
что-то  дрогнуло  в  сердце. Несомненно,  это  удивление  и  благодарность,  но  и  нечто  большее…  Я, 
молча, взяла перчатки, надела их и поблагодарила Эдварда сдержанным кивком. 
 На  севере небо изменило цвет  –  стало  сплошь  серым и казалось  таким низким, что до него 
можно было дотронуться. Неожиданно я почувствовала, как краснеет мое лицо, и все никак не могла 
решить – от холода или от смущения. Так же я чувствовала комок в горле от того, что собиралась 
сказать, но все же вытолкнула слова наружу. 
- Ты всегда рядом со мной. 
- Это так. – Мягко подтвердил он. 
- Почему? 
Эдвард ответил мне безмятежным взглядом. 
- Ты знаешь почему… 
 
Постепенно  ветер  начал  слабеть. Буря  утихла. Очень  далеко  я  услышала  слабый  крик  чаек, 
похожий  на  пронзительную,  далекую  песню.  Эта  песня  тронула  меня,  родила  тоску  в  безлюдной 
заснеженной пустоши. Только мое сердце видело их полет… 
Я  долго  спала,  а  когда  проснулась,  все  еще  чувствовала  себя  оглушенной  сном  и  с  трудом 
заставила  себя  открыть  глаза.  Первое,  что  я  увидела  –  это  солнце.  Оно  стояло  высоко  над 
горизонтом.  Было  жарко  и  какое-то  сияние  на  долю  секунды  ослепило  меня.  Я  не  могла  понять, 
откуда  исходит  этот  свет  и,  оставив  эти  безнадежные  попытки,  закрыла  глаза,  но  даже  это  не 
помогло  избавиться  от  слепящих  бликов. Потом  я  услышала,  как  кто-то  задернул  занавески. Свет 
потихоньку  отступал,  но  все  равно  пред  глазами  мелькали  «зайчики»  и  разноцветные  крапинки, 
переплетающиеся в замысловатые узоры. Когда я снова открыла глаза, солнечные лучи не ослепили 
меня, как в прошлый раз и мне удалось постепенно разглядеть Эдварда, в глазах которого читалась 
тревога. Я быстро заморгала, надеясь, что это поможет полностью восстановить зрение. 
- Доброе утро. – Прошептал Эдвард, склонившись ко мне. 
- Я бы сказала – яркое утро. – Улыбнулась в ответ я. 
- Извини. – Зачем-то ляпнул он. 
-  Ты  о  чем?  –  если  честно,  меня  уже  начинали  бесить  его  постоянные  извинения.  Из  нас 
двоих,  только  я должна извинятся  за  то,  что испортила  его  спокойную,  размеренную жизнь  своим 
появлением. Ведь меня нельзя назвать подарком – постепенно сходящую с ума, неуравновешенную 
девчонку, с таким же сумашедшим и невозможным во всех смыслах прошлым. Чудо, что он до сих 
пор не сбежал, ведь даже родственники меня не переносят. Как они говорят: «С таким «крутым» и 
холодным сердцем, бесчувственной натурой, я всегда буду одна» бла…бла…бла…Достали! Что ж – 
они были правы. 
- Мелисса, может, хватит уже заниматься самобичеванием? – возмутился Эдвард, прервав мои 
размышления. 
- Ой,  прости…  -  теперь  пришло мое  время  извиняться. Иногда  я  забываю,  что  все,  о  чем  я 
думаю ему известно. Осознав это, я снова покраснела. 
- Слушай,  по-моему,  тебе  стоит  еще  немного  поспать,  а  то  несешь  какой-то  бред.  – Сказал 
Эдвард,  пристально  рассматривая меня  недоверчивым  взглядом. Мне  поначалу  показалось,  что  он 
правда считает, что я медленно, но верно слетаю с катушек, когда я увидела его улыбку, то немного 
успокоилась. 
- Нет! – категорически заявила я. – Хватит с меня снов! 
- О, да! Они у тебя очень… интересные… 
Теперь  Эдвард  полностью  расслабился  и  начал  свою  пытку,  состоящую  из  бесконечных 
насмешек и покалываний. Последнее время, наше общение было очень простым и веселым. С ним 
мне было очень легко. Мы провели в больнице почти неделю, родители пока не решались забирать 
меня домой. А пару дней назад в палату ворвалась мама с криками о том, что о школе в ближайшее 
время  я  могу  забыть,  чем  очень  меня  обрадовала.  Вероятно,  врачи  сказали  ей  о  каком-то 
незначительном  ухудшении  моего  состояния,  что  теперь  она  забегала  ко  мне  раз  пять  на  день, проверяя  стабильность моего  здоровья. Я пыталась  ее  уговорить  сократит  визиты хотя бы до двух 
раз,  ведь  мне  было  довольно  хлопотно  заполучить  для  нее  работу  в Форксе,  а  эти  ее  постоянные 
отлучки явно  грозили увольнением. Да и сил у меня пока было маловато, чтобы  «заставить» ее не 
отпрашиваться. Но тут Эдвард со своим отцом пришли на помощь: визиты не сократились, но хотя 
бы волнение уменьшилось – уже прогресс. 
- Мелисса? – Эдвард нежно провел кончиками пальцев по моей щеке, требуя внимания. 
- Я что-то задумалась… 
- Может, стоит вызвать врача? 
- Да брось, Эдвард! Я задумалась, а не впала в транс! Просто в последнее время столько всего 
произошло…  Не  мне  тебе  это  объяснять.  Ты  прекрасно  знаешь  мои  чувства.  Весь  год  я  будто 
провела без сознания, а теперь вот проснулась… Ладно, проехали, не обращай внимания. Сегодня я 
правда что-то не в себе… 
- Я видел, что тебе снилось. – Без особых эмоций произнес он. 
- И? 
Вот сейчас мне стало по-настоящему страшно, ведь Эдвард мог понять, о чем на самом деле 
был этот сон… 
- Сегодня всю ночь, благодаря тебе шел снег. 
Прошептал он мне на ухо и легонько поцеловал в щечку. 
 
•°♥Глава 15. Покой ночи беспокоен.♥°• 
 
Минуты… секунды длились бесконечно долго. 
Ночь была спокойной, но такой одинокой, что я незаметно, прежде всего, для самой себя, от 
безобидных  размышлений  перешла  к  уже  знакомым  разрушающим  воспоминаниям,  окончательно 
утратив контроль над потоком мыслей и отдавшись его течению. Мои мысли неслись все дальше и 
дальше в запретное прошлое, разыскивая старую боль, глубоко пронзившую мою душу. Эта рана так 
и  не  затянулась  –  она  всегда  будет  напоминать мне  о  тех  временах,  но  все же моими  стараниями 
была запрятана глубоко в сердце, пускай на время, но забыта. Однако сейчас я даже искала эту боль, 
возможно  где-то  внутри  желая  снова  ощутить  ту  потерю  и  чувство  вины.  Лишь  бы  не  остаться 
навсегда с опустошенным сердцем. И вот, пришло это время, и я добралась до берега на закате. До 
него… 
 
Сейчас я понимаю, что тогда была еще совсем молода, наивна, доверчива, глупа… Теперь я 
совсем другая. Многое изменилось в моей жизни, точнее все. Полюбила бы я его, если бы встретила 
сейчас? Узнаем ли мы друг друга в один прекрасный день, если, конечно, он когда-нибудь наступит? 
Но вот нужно ли мне это? Сейчас, когда так много сил отдано, там много страданий пережито, когда 
я встретила действительно близкого мне по духу? Нужен ли он мне, когда со мной Эдвард? 
 
И я расплакалась, но не от того, что вернулась боль, а от того, что я ее больше не чувствую – 
от этого было еще хуже. Неужели пришло именно это время, когда все пережитое мной в мгновение 
обесценилось?  Не  помогает  даже  моя  способность  чувствовать  то,  что  другие  стараются  скрыть. 
Сейчас,  я  как никогда  раньше понимаю,  что  всегда искренне  завидовала  тем  людям,  кто  страдает, 
потому что любит. А вот я потеряла свою любовь, и она больше никогда не вернется, потому что так 
можно любить только один раз в жизни. Должно быть я очень ветрена, если так сильно любила и так 
быстро  забыла. И в  этот момент мои слезы высохли, потому что на самом деле они ни сколько не 
оправдывают меня. 
Так я и лежала в темноте опустошенная и спокойная, пока не заснула. 
 Я  стояла на  горе над  городом. Мне были  видны широкие  улицы, разбегающиеся от  склона, 
как  лучики  звезд  –  все  это  образовывало  беспорядочную  мозаику  из  крыш,  стен  и  мостовых, 
протянувшуюся  так  далеко  к  горизонту,  как  только  мог  проследить  глаз.  Там  же  -  далеко  у 
горизонта, можно было различить янтарь полей, темное пламя леса, тонкие линии рек. Склон горы 
был обращен к западу, и теперь было ясно видно, что я смотрю на остров. 
 
Поначалу  я  смотрела  на  все  это  великолепие  с  изумлением,  но  потом  в моей  голове  стали 
мелькать  видения  нечто  другого…  Я  пыталась  сосредоточиться,  но  голова  кружилась  и  казалась 
наполненной  туманом,  который  скрывал  в  моем  сознании  то,  чему  здесь  не  было  места…пока. 
Вспышки памяти  возникали и  гасли. Оглядевшись  вокруг,  я  увидела,  что  гора, на  которой  стояла, 
была давно потухшим вулканом. Тут я почувствовала, что по щекам текут слезы. Ведь этот пейзаж 
был мне знаком, даже воздух казался родным. Я поняла, где нахожусь – в мире, который забыла, в 
прошлом которое сама себе запретила… 
Я  проснулась  посреди  ночи  вся  в  поту,  будто  еще  минуту  назад  меня  била  лихорадка,  но 
теперь  мне  было  холодно.  Я  встала  с  кровати,  чтобы  закрыть  окно. Шторы  были  задернуты  не 
плотно, и пространство  за ними было чуть светлее, чем бархатная темнота комнаты. Хотя ветра не 
было, но холод не отступал. Вокруг стояла абсолютная тишина, не доносились даже обычные шумы 
с проезжей дороги. Воздух был,  словно наэлектролизован, ощущалось какое-то напряжение, будто 
ночь затаила дыхание. Мое сердце бешено колотилось, казалось, оно сотрясает все мое тело. Страх 
был не только внутри, но и переполнял собою все вокруг. 
 
Ночь  медленно  подходила  к  концу.  За  поверхностью  холма  уже  можно  было  разглядеть 
проблески света. Поначалу все было так, как должно было быть, но потом стало меняться… Город 
медленно  отступал  в  моем  сознании,  мгновенно  сократившись  до  размеров  крошечного  шарика, 
уплывающего  прочь  на  синих  волнах.  Теперь  внизу  расстилался  серебряный  берег  перед 
безграничностью космоса с разноцветными, сияющими и переливающимися всеми цветами радуги, 
лунами,  опускающимися  на  медленно  плывучие  холмы  и  голубые  просветы  между  ними, 
наполненные  густыми  туманами,  проплывающими  подобно  облакам  в  пространстве  и  звездным 
морем, чьи блестящие волны, вечно шипя, набегают на волшебные берега. 
 
На  какой-то  момент  меня  охватил  ужас,  ведь  этот  мир  становился  все  дальше  и  дальше, 
заново покидал меня, оставляя в этой одинокой реальности, наполненной лишь холодом. Отчаяние 
ушло  так же  быстро,  как  и  пришло. Ведь  я  прекрасно  знаю,  что  тот мир  никогда  не  останется  со 
мной, как бы я этого не желала. Ведь я всегда старалась быть реалисткой, просто жизнь у меня была 
сумашедшая. И  вот  эта  невероятная  картина  окончательно  испарилась,  вернув  все  на  свои  места. 
Теперь передо мной был всего лишь склон холма, освещенный рассветом. Первые лучи солнца ясно 
очертили все детали пейзажа. То, что я видела, не поддавалось логическому объяснению… как и все, 
связанное со мной. Огромным усилием воли я освободилась из оков плена прошлого, отшатнулась от 
окна и с бешено бьющимся в груди сердцем выбежала из комнаты. 
 
В коридорах никого не было. Я забежал за ближайший угол, и без сил опустилась по стенке на 
пол.  Ну,  сколько  можно? Неужели  и  правда  что-то,  чего  я  боялась,  наконец,  добралось  до  своей 
цели?  Неужели  со  мной  происходит  то  же,  что  и  со  многими  до  меня,  от  чего  я  всеми  силами 
пыталась защитить свой разум? Неужели я схожу с ума? 
 
Немного успокоившись, я вернулась в палату, привела себя в порядок и позвонила Эдварду, 
чтобы  он  забрал  меня  отсюда.  Больше  не  могу  находиться  в  этой  долбаной  больнице. Хотя  меня 
должны были выписать уже завтра ждать я больше не намерена.  
•°♥Глава 16. Непрерывный контакт.♥°• 
 
То,  что  предстояло  мне  сегодня,  слишком  много  значит,  для  нас  обоих,  и  я  смутно 
чувствовала, как под поверхностью внешнего отрешенного напряжения Эдварда ворочается страх… 
Но и от него, уверена, не скрылась моя назревающая решительность вперемешку с раздражением – 
прошлая ночь дает о себе знать. 
 
За время ожидания Эдварда, а это не больше десяти минут, в моей голове медленно созревало 
решение,  без  которого  не  обойтись. При  мысли  о  том,  что  мне  придется  оставить,  а  точнее,  кого 
покинуть,  я  содрогнулась и  заставила  себя пока думать о настоящем, предварительно накрыв руку 
Эдварда своей – сейчас мне, как никогда нужна была уединенность собственного сознания. Ведь сам 
процесс прихода к этому трудному решению, боюсь, будет для Эдварда слишком жестокой мукой, 
лучше сразу поставить перед фактом, каким бы он ни был. 
 
Эдвард резко тронул машину с места и развернулся на полной скорости, отчего на высохшую 
лужайку  перед  больницей  брызнул  фонтан  пыли.  Я  сидела  рядом  с  ним  впереди  и  мысленно 
сканировала  пустынные  городские  улицы,  скорее  чтобы  отвлечься  от  собственных  мыслей  и 
переживаний.  Нужно  сказать  –  это  весьма  занятное  дело.  А  мой  рот  тем  временем  наполнился 
вкусом подгоревшего кофе – вкусом острой возрождающейся боли, пока еще слабой, но растущей с 
огромной скоростью и долей надежды, пускай и пустой. Ясно одно: Эдвард чувствует, что назревает 
у меня на душе… 
 
Идея пришла сама по себе и вот я уже усердно копаюсь в сумочке в поисках телефона. Эдвард 
лишь на секундочку взглянул в мою сторону и тут же отвернулся, понимая. Что это только мое дело. 
 
Я  дрожащими  пальцами  отыскала  в  телефонной  книге  нужный  номер  и  нажала  на  кнопку 
вызова.  Раздался  первый  гудок  –  сердце  замерло.  Вот  уж  и  подумать  не  могла,  что  когда-нибудь 
решусь на такое, ведь сама себе это немного больше года назад запретила. 
-  Да?  –  спустя  еще  пару  гудков  в  телефоне  раздался  грубый  мужской  голос,  который 
невозможно было не узнать, хотя прошло уже очень много времени с момента последней встречи. 
- Кайлеб, привет! 
Молчание… Видимо он-то уж точно не ожидал услышать меня снова. 
- П-п-привет… - заикаясь, наконец, ответил он. 
- Летти рядом?- и снова в ответ тишина. – Кайлеб, не тормози, позови Летти! 
-  Ах,  да,  сейчас…  -  промямлил  он,  а  потом  послышались  какие-то  крики,  шум  и  в  конце 
концом я услышала взволнованный голос подруги. 
- Сиа, неужели это ты? В чем дело? 
Обожаю ее – всегда сразу переходит к делу. Представляю, какой сейчас там дома переполох… 
В  это  время  я  встретилась  взглядом  с  Эдвардом,  в  глазах  которого  было  полнейшее 
непонимание. Ну,  ничего,  у  меня  еще  будет  время,  чтобы  все  объяснить.  Я  глубоко  вздохнула  и 
решилась произнести слова, которые упрямо не хотели слетать с моих губ. 
- Летти, возможно я скоро к вам приеду. 
- Что??? Ты серьезно? – закричала она. Ну вот, как я и предполагала, началось. 
- Да, – коротко ответила я. – Но давай я тебе попозже перезвоню? Сейчас не лучшее время… 
- О,  да,  конечно!  –  согласилась  она. Услышав  то,  что  я  хотела,  я нажала на  отбой,  даже  не 
попрощавшись.  Для  первого  разговора  за  год,  пожалуй,  достаточно.  С  ней  я  разберусь  потом,  а 
пока… - Эдвард? – встревожено позвала я его, вглядываясь в неизвестную местность. 
- Да? – сладко ответил он, нежно проведя губами по моей шее. Эй, что это он такое задумал? 
От неожиданности я часто заморгала. Вдох – выдох, вдох – выдох, спокойно Мелисса! Возьми себя в 
руки!  –  причитала  я  про  себя,  повторяя  слова,  словно  скороговорку.  А  Эдвард,  тем  временем, 
опустился уже ниже моей шеи, осыпая ласковыми поцелуями. 
- Эдвард… 
Разумом, я все еще пыталась остановить его, но тело никак не хотело поддаваться. Казалось, 
будто  все  мои  мысли  скрылись  под  густой  мутной  дымкой,  оставив  на  поверхности  лишь  одно  – 
соблазн. А когда его  губы слились с моими в страстном поцелуе,  здравый смысл, ровно, как и все 
мои ланы на сегодняшний вечер, последний раз предостерегающе ярко вспыхнули, а потом и вовсе 
испарились.  Мои  руки,  будто  сами  по  себе  обвили  его  шею,  а  пальцы  цепко  смокнулись  в  его 
бронзовых волосах, прижимая его еще ближе к себе. Я хотела еще, больше и больше, жадно впиваясь 
в его губы, я все сильнее осознавала, что этого мне было мало, так же, как и ему. 
Контроль, главное контр… - это была моя последняя отчаянная попытка докричаться до своей 
головы, но оказалось, что сейчас там было пусто. Не знаю, к счастью ли, но когда я уже чуть было, 
не залезла на колени к Эдварду, жалкие остатки разума все же откликнулись на мой зов, напомнив о 
том, что мы все еще на полной скорости и видимо без управления мчимся на Вольво, слава Богу, что 
хотя бы по пустынной дороге. 
- Эдвард! – закричала я, со стоном полным раздражения и желания, отрываясь от его сладких 
холодных губ, вкусом которых я еще не успела насладиться. 
- Что? – он непонимающе заглянул мне в глаза. 
- Во-первых: следи за дорогой! – продолжала паниковать я, судорожно вжавшись в сиденье. – 
А во-вторых,  - уже более спокойно продолжила я, удостоверившись, что Эдвард перевел взгляд на 
дорогу, - куда это ты меня везешь? – вспомнила я тот вопрос, который пару минут назад собиралась 
задать, но… немного отвлеклась… 
- Немного отвлеклась? – усмехнулся он, заставив меня покраснеть. 
-  Так  ты  ответишь?  –  со  злостью  в  голосе  спросила  я  его,  понимая,  что  на  самом  деле, 
испытываю абсолютно противоположенные чувства. 
- Как видишь, я уже полностью увлечен дорогой, а не… 
- Заткнись! – предостерегающе сжав свои маленькие кулачки, перебила его я. Со стороны это 
вероятно выглядело более чем смешно, но сейчас мне было все равно. 
- Не  хочешь,  не  надо.  –  Безразличным  тоном  ответил  он,  равнодушно  пожав  плечами. А  в 
моих  мыслях  лихорадочно  крутились  только  одни  слова:  идиотка,  дура,  тупая…  дальше  думаю 
перечислять не стоит… В ответ со стороны водительского сидения послышался сдержанный смешок. 
Вот  теперь  я  точно  хочу  прибить  его,  вот  только,  к  сожалению  вряд  ли  у  меня  это  получится,  а 
сломать  себе  вдобавок  еще  и,  например  руку,  не  уж  очень  не  хочется  –  как  вспомню  эту жуткую 
больницу, так сразу мурашки по коже. Пожалуй, придется мне немного охладить свой пыл. 
- Молодец, похоже, в контроле над собственными эмоциями у нас намечается прогресс? 
- Замолкни! 
- Все, все, уже умолк. 
Мда… что-то с трудом верится. Кстати, а он ведь еще не ответил, куда так целенаправленно 
меня везет. 
- Так куда же мы едем? 
- Слушай, ты уже определись, я вот, только собрался последовать твоему совету и помолчать, 
а тебе опять что-то надо… 
- Эдвард! Может, хватит? – взмолилась я – нервы мне еще пригодятся. 
- Ладно, ладно. Мы едем ко мне домой. Ровно  секунда  потребовалась  мне,  чтобы  осознать  вышесказанное,  а  потом  я  буквально 
взорвалась. 
- Что??? Как, к тебе домой? Ты с ума сошел? 
- Мелисса, стоп! 
Ну что ж, он нашел прекрасный способ закрыть мой прелестный крикливый ротик: одно слово 
- поцелуй. Браво, Эдвард! Возьми с полочки пирожок, тут-то ты его по праву заслужил. 
- Дорога! – напомнила я ему, когда Эдвард выпустил меня из объятий. 
-Все,  все,  главное  спокойствие…  -  он  как  то  странно  взглянул  на меня,  а  потом  добавил.  – 
Истеричка. 
Вот именно сейчас я достигла своей точки кипения. Пожалуй, это и был мой предел. 
- Останови машину. 
Молчание. 
- Немедленно останови эту колымагу. 
Ноль эмоций. 
- Или я заставлю тебя это сделать. 
Я с легкостью могу ему это устроить, уверена, он об этом знает. 
Теперь в его глазах не было прежнего задорного огонька, а лишь пугающая чернота, но все же 
он  сбавил  скорость  и  медленно  свернул  на  обочину,  заглушив  двигатель.  Теперь  нас  окружало 
натянутое холодное молчание, а я мысленно оправдывала себя тем, что это он начал, а значит, сам 
виноват. 
- Я. Никуда. Не. Поеду. – По словам выговорила я. 
Сначала я уже понадеялась, что он смирился, но помолчав минутку, Эдвард лишь произнес. 
- Посмотрим. 
 
•°♥Глава 17. Не достойна счастья.♥°• 
 
Я  выскочила из машины, не потрудившись  закрыть дверцу. Эдвард не  спеша последовал  за 
мной. Видимо мы уже успели выехать за город, поэтому меня окружали лишь нескончаемые могучие 
стволы деревьев, листья на которых угрожающе нависали над одинокой извилистой дорогой. Выхода 
у меня не было, кроме как идти в противоположенную сторону от дома Эдварда. Мне вот интересно, 
о чем он думал, когда вез меня к своей семье? Из всех его, так называемых родственников, я могу 
более или менее общаться только с Эсми – его матерью и Эмметом. Роуз в принципе тоже безобидна, 
вот  только  нам  лучше  держаться  друг  от  друга  подальше.  Две,  никогда,  ни  при  каких 
обстоятельствах  не  уступающие  своим  принципам  эгоистки,  пожалуй,  уж  слишком  для  одного 
помещения. Карлайл – с ним я уже встречалась в больнице…  тогда я чуть с  ума не сошла от всех 
этих  врачебных  заморочек  заполонивших  его  голову.  Элис  видит  будущее,  и  если  мы  окажемся 
рядом друг с другом беды не миновать – ее спутанные нечеткие видения однозначно захлестнут мое 
сознание  без  остатка.  Но  худшее  для  меня,  самый  настоящий  кошмар  –  это  Джаспер,  встреча  с 
которым  окончательно  сломит меня. Даже подумать  боюсь,  что  случится,  если  я  окажусь  хотя  бы 
рядом с ним, а прикосновение, скорее всего и вовсе убьет меня. Я не в состоянии выдержать столько 
чувств  разом,  я  просто  разорвусь  на  части.  И  Эдвард  прекрасно  обо  всем  этом  знает,  так 
спрашивается: какого черта он творит? Я ему так надоела, что он решил прикончить меня, избавится 
по-тихому? 
-  Что  за  бред?  –  за  спиной  послышался  возмущенный  голос  моего  персонального 
преследователя. 
- А ты, я гляжу, ушки-то навострил. – Съязвила в ответ я. 
- Мелисса, это одно и то же, как если бы ты сказала это вслух. -  Так  заткни  уши!  –  я  сказала  это,  только  чтобы  в  очередной  раз  его  позлить,  ведь  по 
собственному опыту знала, что это не поможет. 
- И куда это ты направляешься? – с усмешкой поинтересовался Эдвард. 
- Подальше от тебя! – последовал мой незамедлительный резкий ответ. 
Неожиданно он казался прямо рядом со мной и схватил  за руку, пропустив мимо ушей мои 
наивные возмущения. 
- Давай вернемся к машине и поговорим? – мирно спросил он, но я не собираюсь сдаваться, 
пусть даже не надеется. 
- Ага, конечно, разбежалась! 
Я сделала резкий рывок, но вырваться все же не удалось. Эдвард обреченно вздохнул, и под 
мои оглушительные визги, взял меня на руки. И вот, спустя секунду, мы уже снова были около его 
Вольво. 
- Отпусти меня! – кричала я, отчаянно брыкаясь в его уверенных руках. Эдвард, не обращая 
никакого внимания на мою истерику, усадил меня на капот машины, схватив мои руки и заведя их за 
спину – при этом он был абсолютно спокоен. 
- Мелисса,  успокойся,  неужели  ты  думала,  что  я  позволю  хоть  кому-нибудь  сделать  тебе 
больно? – задал он этот странный вопрос, хранивший в себе не один смысл. 
Он плотно прижимал меня к машине. Мне было до ужаса неудобно, поэтому пришлось обвить 
его  ногами,  подпустив  тем  самым  еще  ближе.  Гад  –  видимо  как  раз  этого  и  добивался  с  самого 
начала, в подтверждение, очаровав меня своей потрясающей улыбкой. Его вопрос был давно забыт, 
сейчас  существовали  только  его  золотые  глаза,  прохладное,  безумно  сладкое  дыхание  и  манящие 
губы.  Совершенно  глупая  искрометная  мысль  проскочила  у  меня  в  голове.  Ведь  сейчас,  все  это 
великолепие  находилось  в  каком-то  миллиметре  от  меня  и  что  мне  мешает  ощутить  вкус  его 
поцелуя,  сладость  его  кожи,  колышущееся  ледяное  дыхание,  заставляющее  мою  кожу  пылать  от 
каждого касания? 
 
Какая-то крошечная часть меня, кричала, что  все  это не правильно, что  все  зашло  слишком 
далеко, что потом будет слишком больно его терять, ведь второго такого удара я точно не переживу 
–  все  слишком  серьезно,  но  чувства,  как  всегда,  были  сильнее  разума  и  я  ничего  не могла  с  этим 
поделать. 
 
Эдвард сам все прекратил, спустив меня на землю в прямом и переносном смысле. «Спасибо» 
- мысленно поблагодарила я его, надеюсь, он услышал. Тяжело дыша, все еще не до конца отойдя от 
случившегося, я попыталась сделать хотя бы шаг, но ноги упрямо не хотели слушаться, и Эдварду 
пришлось самому усадить меня на сидение. Когда он захлопнул дверь, я оказалась, словно в вакууме, 
дышать было нечем, и я потянулась открыть окно, как раз в этот момент Эдвард уже заводил мотор. 
 
Молчание  становилось  в  тягость, и  я не придумала ничего  лучше,  как  снова поблагодарить 
его. 
- Спасибо. – Повторила я, понимая, что это слово совсем не передает того, что я на самом деле 
хотела выразить. 
- Ты о чем? 
- А-то ты не знаешь! 
- Проехали. 
- Вот и молодец. 
М-да… весьма милый диалог получился… 
 Моя  руку  сама  потянулась  к  его  руке  –  все же мне  не  хотелось  открывать  ему  сейчас  свои 
мысли. Эдвард на это никак не отреагировал. 
- Кстати, дома никого не будет. – Через некоторое время сказал он, даже не взглянув в мою 
сторону.  Черт!  Ну  почему  именно  сейчас,  когда  он  мне  так  нужен,  он  не  обращает  на  меня 
внимание? Вот всегда так –  закон подлости! Ну, хорошо, не хочет говорить  – не надо, но пусть не 
надеется, что я дам ему возможность покопаться в моей голове. 
 
А  мы,  тем  временем,  все  ехали  и  ехали  по  тихой  безлюдной  дороге,  вглубь  леса.  Мимо 
проносились стволы деревьев, а воздух хранил запах старых осенних листьев. От сырости, которой 
было пропитано все вокруг, моя кожа покрылась мурашками. Как же хорошо наверное там… дома… 
Где сейчас наверняка господствуют споры, а все из-за моего необдуманного звонка. Представляю их 
шок:  не  звонила,  не  писала  весь  год,  перед  этим  послав  всех  куда  подальше  –  вероятно  я  их  там 
довольно сильно ошарашила новостью о своем приезде. Надеюсь, брата там не будет… 
 
Итак. Пора переходить к  главному. Определенно пускать все на самотек я не имею права, а 
значит решать нужно сейчас. «Помощь придет, ты никогда не будешь одна»  - кажется тысячелетия 
прошли  с  того  самого  дня,  когда  мы  сидели  с  Элайсон  на  залитой  рассветным  солнцем  веранде, 
наблюдая, как расцветают розы в нашем саду. Именно тогда она сказала эти слова, которые навсегда 
отпечатались в моем сознании, хоть мне тогда было всего десять лет. Уже тогда я не представляла 
себе  жизни  без  него…  Он  грозился,  нет,  обещал  бросить  меня,  но  всегда  возвращался,  всегда 
оказывался  рядом  в  трудную  минуту.  Я  хотела  сейчас  что-то  сказать  Эдварду  об  этом,  возможно 
указать на связь, разбудить спящие воспоминания, но не решилась. Если бы он  захотел, он сам бы 
уже  давно  спросил,  ведь  по  любому  видел  все  мои  сны,  ловил  обрывки  странных  запутанных 
фрагментов далеких воспоминаний, но пока он молчал,… как и его мысли… 
 
Иллюзия той жизни была такой хрупкой, что могла исчезнуть при первом же прикосновении, 
как мыльный пузырь в мгновение раствориться. Картинка была слишком далека и недоступна, будто 
специально  предупреждая,  что  не  стоит  губить  себя,  цепляясь  за  мечты.  Рядом  с  собой  я  видела 
только  Эдварда,  его  настоящего,  никакого  отношения  не  имеющего  к  причудам  моей  памяти  и 
сердечной боли. Раньше я считала, что Эдвард и есть тот самый, который когда-то оставил меня… 
Если  это  так,  если  его  душа  и  впрямь  вернулась,  то  он  повзрослел,  возмужал,  стал  более 
рассудительным и беспощадным. Но ведь и я стала такой же… Я знаю, что никогда не буду до конца 
уверенной,  поскольку  сомнения  составляют  суть  человеческой  жизни,  а  смерть  –  единственная 
преграда,  за которую человек не в силах  заглянуть. Но Эдвард ведь смог перешагнуть этот барьер, 
поэтому  я  надеюсь,  что  в  один  прекрасный  день  все  узнаю  точно. Но  вот  люблю  ли  я  его?  Этот 
вопрос пришел внезапно, но ответа на него я не видела. От моего сердца не осталось ничего, на его 
месте  лишь  тлеющая  пустота.  Возможно,  где-то  в  глубине  и  остались  крошечные  заледеневшие 
осколки, но мне их никогда не найти. Так о какой любви может идти речь? И все же  так прекрасно 
чувствовать себя живой, куда лучше, чем тосковать по призракам прошлого. Пока существует лишь 
настоящее, а впереди у нас с Эдвардом целый день, а возможно и ночь… 
 
•°♥Глава 18. Сердце.♥°• 
 
Я уже видела его дом – образ загородного особняка довольно красочно предстал передо мной, 
когда  я  заглянула  в  сознание  Эдварда. Но  находится  здесь,  в  этом  уютном  доме,  полном  света  и 
простора, придавало некую легкость и чувство безграничной свободы. Это было чудесное место. 
- Вижу, тебе здесь нравится. – С легкостью констатировал факт, Эдвард, видимо, успев перед 
этим сполна полазить в моей голове. - Еще бы, здесь здорово! – сейчас у меня не было сил спорить, поэтому ничего не оставалось, 
кроме как согласится. 
 
Эдвард  открыл передо мной  дверь и мы,  взявшись  за  руки,  вошли  в просторную  гостиную. 
Сразу же мне на глаза попался рояль, вокруг которого витала, окружая в плотное кольцо, лучистая, 
несравнимая  ни  с  чем  энергетика  Эдварда.  Черному  красавцу  было  отведено  главное  место  в 
гостиной и по праву. Я незамедлительно направилась к нему, потянув за собой своего вампира. 
- Сыграешь? – спросила я Эдварда, усаживаясь рядом с ним на обшитую бархатом маленькую 
скамеечку. 
- Давай сделаем так: я задам тебе вопрос, ответишь – сыграю… 
- А если нет? – перебила я его. 
- Ну, на нет и суда нет. – Лукаво улыбнулся он, приобняв меня за талию. 
- Хорошо. – Признала я свое поражение и сдалась. 
- Я знаю, что ты, прикасаясь к кому-либо, можешь кое-что сделать… 
- Да. – Подтвердила я, понимая, к чему он клонит. Вот только зачем ему это нужно? 
-  Не  хочешь  попробовать  на  мне?  –  безразлично  поинтересовался  он,  и  было  невозможно 
понять,  что  он  думает  об  этом  на  самом  деле. Хотя,  признаюсь,  для  меня  его  предложение  было 
довольно заманчивым. 
- С радостью! - Моментально оживилась я, нетерпеливо потирая ручки. Та-а-а-ак, что бы мне 
такого придумать? 
- Готов? – наконец, определившись  с желанием, последний раз  спросила  я,  с надеждой, что 
Эдвард не передумал. В ответ он лишь кивнул. Вид у него при этом был настолько серьезный, что 
такая  реакция  просто  не  могла  не  вызвать  у  меня  улыбку.  Я  обвела  его шею  руками,  притянула 
поближе и обняла, а когда мои губы коснулись его щеки, я начала действовать. 
Мозг  человека,  хотя  в моем  случае  вампира  (это  не  так  важно  –  они  не  особо  отличаются) 
состоит  сплошь  из  бессистемно  переплетенных  разноцветных  нитей,  которые,  если  быть 
опрометчивым, могли довольно сильно ударить током, не по настоящему конечно, но все же ошибка 
может  причинить  некую  подсознательную  боль. Это  своего  рода  сплетение,  постоянно  запутывая, 
показывая  необъяснимые  всплески  давнишних  эмоций  и  элементы  каких-то  отдельных  моментов 
прошлого, затягивая и увлекая за собой, закрадывается в собственные цепочки разума, спутывая их, 
завязывая в узлы, которые впоследствии просто невозможно распутать, а значит разобраться потом, 
где реальность, а где иллюзии. 
 
Я пыталась действовать аккуратно, не подпуская к себе, но в тоже время, двигаясь все дальше 
и  дальше  в  глубины  его  сознания.  Наконец  я  нащупала  то,  что  искала  изначально.  Мысленно 
схватила  тоненькую  серебристую  ниточку,  отделив  от  остальных  и  заполняя  ее  заранее 
заготовленной  эмоцией. Получился некий подсознательный приказ, которому Эдвард будет обязан 
подчинится. И теперь, если все получилось, а по другому просто не может быть, то примерно через 
пару секунд Эдвард почувствует некую потребность – резкое желание ощутить вкус моих губ. 
Закончив  с  этим,  я  медленно  отстранилась  от  него,  постепенно  покидая  его  сознание.  Я 
внимательно посмотрела Эдварду в глаза, но прочитать что-либо в них мне не удалось. И тут, когда я 
уже начала было паниковать, усомнившись, действует ли моя главная способность на вампиров (хотя 
препятствий я не вижу) Эдвард, запустив руки в мои волосы, жадно впился в мои губы. Я ответила 
мгновенно, в душе искренне радуясь своей маленькой победе. Но вдруг он резко отстранился. 
- И как тебе? Пришел в себя? 
- Ну, ты даешь! 
Эдвард выглядел более чем потрясенным. - Понравилось?  –  а  я-то  времени не  теряла и  села  к нему на  колени. Он по-хозяйски  обнял 
меня и прошептал на ухо: 
- Я хочу еще! 
- Уверен? 
- Да! – буквально прорычал в ответ он. 
Через секунду я была уже повалена на расхваленный мною ранее прекрасный рояль, а Эдвард 
смело  расположился  сверху,  осыпая  поцелуями.  Эхом  в  голове  раздалось  его  желание  вместе  с 
неутомимой,  но  твердо  контролируемой жаждой  и  тут же  последовало  действие. Его  руки  прочно 
обосновались  на  моей  талии,  а  холодные  чарующие  губы,  начав  с шеи,  медленно  опускались  все 
ниже, но видимо преградой им стала моя кофта, поэтому его руки незамедлительно начали разрывать 
ее и ткань, оглушая меня, начала медленно, с треском расходится по швам. Хорошо, что я вовремя 
остановила его, а то, как потом домой бы ехала? 
 
Между нами резко вспыхнуло чувство дикой близости. Даже страхи надвигающегося  завтра 
не смогли разрушить особую атмосферу влюбленность, которую мы себе позволили. Боже, что мне 
делать?  Решение  ведь  нужно  принимать  немедленно,  иначе  потом  будет  уже  поздно.  Я  могу 
прекратить  все  сейчас  же,  мгновенно  превратив  этот  поцелуй  в  последний,  но  тогда  шанс  будет 
навсегда  упущен.  Буду  ли  я,  потом  жалеть,  ведь  назад  дороги  не  будет,  ничего  нельзя  будет 
вернуть?! 
 
Внезапно  во  мне  поднялась  волна  столь  сильного  чувства,  что  я  вздрогнула  от  этого 
вторжения.  Все  смешалось:  шок,  откровенность,  любопытство,  счастье  и  ужас.  Я  подумала  о 
прежних  своих  ощущениях,  о  подъемах  и  спадах  прежних  чувств. Легче  всего  сказать,  стараясь  и 
надеясь – это другое. По сути, я не должна даже мыслей таких допускать, но уже слишком поздно 
опомнилась. И все, что мне дано – это единственная ночь, которую я проживу, полностью отдавшись 
своим чувствам, сохранив это время в памяти навсегда и не смея ожидать повторения в будущем. Но 
предательскую тоску и неизбежные сомнения не так-то легко отбросить прочь. 
В результате я не придумала ничего лучше, чем отшутится. 
-  Эй,  Каллен,  ты  меня  придавить  не  боишься?  –  этот  вопрос  я  задала  не  просто  так. Хоть 
Эдвард  и  пытался  держаться  на  безопасном  расстоянии  от  меня,  но  временами  не  очень  хорошо 
получалось,  а  мой  внутренний  голос  тем  временем  не  замолкал,  ни  на  минуту: Мелисса,  что  ты 
творишь? Тебе секса, да еще и с юмором захотелось? 
-  Главное,  чтобы  тебе  страшно  не  было.  –  Улыбнулся  он,  продемонстрировав  свои 
белоснежные зубы. 
- Намекаешь, что мне пора к зубному? И вообще я не за тебя переживаю, а за то, на чем лежу! 
Мне нравится этот рояль, и я не хочу, чтобы ты его раздолбал! 
- Твое желание для меня закон. 
Эдвард тут же подхватил меня на руки и пулей помчался наверх. 
- Твоя комната? – спустя секунду спросила я. 
- А ты против? – и снова он задал двусмысленный вопрос. 
- Нет. 
В это же мгновение мы оказались внутри. Он аккуратно отпустил меня, позволив оглядеться. 
Но глаза упрямо сопротивлялись видеть что-либо, кроме его лица. 
- Эдвард, ответь теперь ты мне на один вопрос. 
- Я слушаю. – Аккуратно, даже с опаской, сказал он. 
-  Если  бы  ты  был  обычным  человеком,  то  остался  бы  ждать  меня,  видя,  что  все  вокруг 
рушится, а малейшая задержка грозит смертью? – ну я и идиотка! Он точно подумает, что я сошла с 
ума. - Нет. Я бы уехал намного раньше и тебя заставил, возможно, даже силком увез. 
- Никто и никогда не заставлял меня делать что-либо против моей воли! 
- Может быть теперь самое время? 
 
Он  медлил,  ступая  осторожно,  пока  не  приблизился  ко  мне  вплотную.  Я  почувствовала  на 
губах легкий поцелуй,  который обжег льдом мои  губы. Я  трепетала от каждого касания, когда  его 
пальцы  уверенно  скользили  по  моему  телу,  а  разум  постепенно  чувствовал  потерю  контроля  и 
кричал из последних сил: стоп! 
 
Мои руки слабо пытались оттолкнуть его, я попробовала увернуться от поцелуев, но все тело 
противилось разуму, упорно изгибаясь навстречу ему. Оно будто кричало и манило одновременно. 
- Нет… - выдохнула я. Он должен услышать… должен… 
Эдвард тут же отстранился, извинившись. Ну как же он без этого? Хотя на самом деле это я 
должна извинятся, потому что сама не знаю, чего хочу. 
- Пожалуйста,  отвези  меня  домой.  – Попросила  я  с  каким-то  необъяснимым  сожалением  в 
голосе, да и мысли наверняка выдавали. 
- Ты решила? 
Его глаза были полны сомнений и подавляющей грусти. 
- Да. – Казалось такой простой и короткий ответ, а на самом деле значит  слишком многое – 
это конец! Я чувствую… 
 
Мы ехали в полной тишине – болезненном молчании. «Я люблю ее» - мысль пробилась в мою 
голову неожиданно и в этот момент, словно весь мир рухнул, развалился на такие мелкие кусочки, 
что  заново собрать их воедино не представляло никакой возможности. Будто ножом по сердцу  это 
уничтожает меня – это именно то, чего я боялась с самого начала, чего не должна была допустить. Я 
сама во всем виновата. От осознания, что меня любят, в глазах вместо радости слезы и хочется выть 
от  боли. Как  бы  это  ни  было жестоко,  но  я  уверена,  что  приняла  правильное  решение. Я  должна 
уехать и немедленно. Оставить все, вернутся назад и хорошо подумать, решить, что делать дальше. 
Возможно, там меня ждет такая нужная родная поддержка самых близких людей, но может быть и 
наоборот. Ведь  мы  так  много  всего  пережили  вместе,  так  много  боли  причинили  друг  другу,  что 
теперь нельзя быть в чем-то уверенным. Недавно я сама решила слушать свое сердце… Идиотка! Его 
ведь у меня нет! И вот теперь что-то зовет меня назад, и я последую на зов… 
Обратная дорога заняла меньше времени, чем я думала. Медленно расцветало лиловое небо – 
наступило  утро  расставания.  Я  не  знала,  когда  теперь  увижу  его,  и  неизвестно,  как  все  дальше 
сложится. У каждого из нас своя судьба… Я не желаю в это верить! 
 
Эдвард медленно остановился у моего дома. С родителями, как всегда, проблем не будет. Я 
постепенно  ощущаю,  как  тонкая  паутина  обмана,  которую  я  плела  вокруг  них  с  детства,  теперь 
начала  рваться. Всю  свою жизнь  я  старательно  избегала  даже  обычных  прикосновений,  и  я  очень 
сомневаюсь,  что  готова  к  задушевным  беседам  с  родителями. Пора  все  прекращать. Хватит  с  них 
лжи.  Я  уже  взрослая,  они  должны  понять  и  отпустить.  Возможно,  я  оставлю  их  навсегда…  Я 
наладила их жизнь – все будет хорошо. 
- А почему именно ваниль? – неожиданно спросил Эдвард. 
- Не знаю… - я замялась, малость смутившись. – У каждого свой вкус, просто я так чувствую 
людей. Так мне проще. 
- А ты когда-нибудь встречала одинаковые вкусы? 
Хм… интересно, почему это его так интересует? - Эдвард, - я коснулась пальчиками его лица, всматриваясь в дорогие тигриные глаза, стараясь 
запомнить  его  потрясающе  красивое  идеальное  лицо,  нежный,  любящий,  теплый  взгляд…  -  ты 
неповторим! 
 
Я посмотрела на небо: луна ушла, а с солнцем пришел конец. Мы были вместе, но наше время 
вышло… Мне вдруг безумно захотелось бросить все, вернутся назад, прижаться губами к его губам, 
сжать в объятиях и целовать… целовать… 
- Я  буду ждать  тебя.  – Услышала  я  бархатный  голос  полный  грусти,  за  спиной. Мне  было 
нечего сказать в ответ: слезы ответили за меня. Я знаю Эдварда. Знаю, что он будет держать меня за 
руку  до  конца,  что  не  отпустит,  не  даст  причинить  мне  эту  дикую  боль,  вместо  этого  сам  будет 
страдать. Я не могу этого допустить. Он должен понять. Кто я, чтобы мешать ему жить? Я не могу 
губить его. Он достоин большего. 
 
•°♥Глава 19. Туда, где я все потеряла.♥°• 
 
Остров  назывался  Аээа.  Это  был  золотисто-зеленый  клочок  земли  с  теперь  уже  неровным 
берегом,  окаймленным  пеной  прибоя  и  лежащий  в  сотнях  миль  от  ближайшей  суши.  Золотистый 
цвет  постепенно  переходил  в  тускло-желтый:  полоска  прибрежного  песка,  пыльно-желтая  дорога, 
желтая  земля и желтые  скалы, проглядывающие  сквозь  оливковые  рощи на  крутых  склонах. Одна 
скала была настолько высокой, что цепляла проплывавшие облака. В давние времена существовало 
много легенд, по одной из которых местные жители полагали, что за такими облаками скрыта жизнь 
их  богов.  Но  сейчас  старые  рыбаки  и  фермеры  кормились  тем,  что  рассказывали  доверчивым  и 
глупым  туристам  байки  о  контрабандистах  и  кораблекрушениях,  о  русалках,  героях  и  ведьмах,  и 
только  лишь  несколько  уцелевших  знали,  что  в  этом  есть  некая  доля  правды,  и  я  среди  них. 
Удивительно,  что  все  здесь  удалось  восстановить,  да  еще  как! Остров получил  вторую жизнь,  вот 
только он нет… 
 
Аээа сильно изменился за этот год. Появилось много роскошных вилл, которых раньше было 
всего-навсего парочка, одна из которых принадлежала нам. Интересно, а как сейчас выглядит Дэйл 
Хауз, ведь после катастрофы я больше ни разу его не видела. Возможно, он тоже пошел ко дну, но в 
любом случае нечего гадать, скоро я все сама увижу. Терпение Мелисса! 
 
Дэйл Хауз все так же величественно, как и прежде, возвышался над пляжем Гекати. Странное 
чувство завладело мной, а на глаза навернулись слезы. Сколько же радости и боли принесло мне это 
место, сколько всего я здесь пережила! Роднее его и людей, живущих здесь, у меня никого нет! 
 
От  многих  других  мой  дом,  названый  на  манер  старого  «викторианца»,  отличался 
суперсовременным  дизайном:  стена,  обращенная  к  морю,  была  сделана  из  тонированного  стекла, 
фронтон украшали черные мраморные колонны. Чудо, что наш, всеми любимый внутренний дворик 
все  же  удалось  восстановить  и  его,  как  всегда  скрывала  от  посторонних  глаз  пышная  зелень. 
Фруктовые  деревья  росли  в  нем  исключительно  для  того,  чтобы  разбавлять  тенью  и  прохладой 
раскаленный  тропический  зной,  а  тишину  здесь нарушало лишь  серебристое журчание маленького 
водопада,  нахватало  лишь  его  голоса,  заставлявшего  цвести  мое  сердце,  подобно  розам, 
раскинувшимся у входа. 
- Сиа!  – пропела  таким  родным и  знакомым  голосочком Летти Кэйпл. Как  странно…  всего 
лишь  год,  а  казалось,  вечность  не  слышала  своего  настоящего  имени.  Летти,  как  всегда  была 
прекрасна. Такие же ярко-голубые глаза, как и у меня – глаза цвета неба. Ее золотистые волосы так и 
сверкали в солнечных лучах при каждом ее движении. Я не смогла удержаться от улыбки. Сколько же всего произошло с того времени, как я ушла? Но сейчас узнать что-то дельное в ее мыслях было 
невозможно:  одна  сплошная  радость  заполняла  все  ее  сознание, постепенно переключившись и на 
мое. Ее мягкие, чуть заметные объятия напоминали дуновение ветерка. Я снова дома. 
- Привет, – наконец мне удалось произнести хоть что-то. Но не  тут-то было. От не никогда 
ничего не утаишь. 
-  Все  хорошо?  –  подозрительно  спросила  она.  Теперь  мне  незачем  врать,  поэтому  сделав 
глубокий  вдох,  ощутив  при  этом  родной  и  так  нужный  мне  сейчас  аромат  семьи,  так  яростно 
скрываемый мной в глубине души, я ответила. 
- Если  я  здесь, разве может быть, хотя бы что-то хорошо? – пожалуй, получилось  слишком 
грубо, но главное – это была правда, и, как уже давно сказала мне сама Летти, для нее это важнее 
всего. 
 
Еще  минутку  она  пристально  смотрела  на  меня.  Боже,  как  же  знаком  мне  этот  взгляд. 
Помниться,  когда мы  с Рэйфарлом  в  детстве  тайно  сбегали  с  острова, именно  таким  взглядом  она 
встречала нас  дома. Тогда  она жутко  обижалась,  что мы не  брали  ее  с  собой. А  сейчас  она,  как и 
раньше,  улыбнулась,  взяла  меня  за  руку  и  потянула  к  дому.  Только  мои  «милые  родственнички» 
всегда знают, что я без перчаток никуда. Хотя здесь, на острове, в них я смотрелась довольно глупо, 
но деваться некуда, приходиться одевать. 
 
Только сейчас я осознала, что первый раз  за весь год произнесла, хоть и в мыслях, его имя. 
Меня мучило  только одно:  смогу ли я  снова принять  этот мир? Вернулась я, но в рай ли? Есть ли 
счастье  здесь  для меня,  без него? Есть  ли место  здесь  для Мелиссы? Ведь Сиа  уже покинула  этот 
мир, вслед за Рэйфарлом… 
 
•°♥Глава 20. Семья.♥°• 
 
- Помнишь  те времена в Уэльсе? – остановила меня Летти прямо у самых дверей.  – Лианна 
Ризз устроила вечеринку в доме родителей на  заливе. Мы все тогда напились, а ты прямо в платье 
бросилась  в  море.  До  сих  пор  вижу,  как  ты  бежишь  по  волнам,  как  кокетливо  развивается  твое 
платье. Ты казалась до жути дикой, но такой жизнерадостной… 
Она  что  там  еще  говорила,  но  я  уже  не  слушала. Ну  и  ночка  тогда  была,  надо  бы  почаще 
вспоминать. Помню Уилл с Кайлебом до самого утра разыскивали нас на пляже, а мы с девчонками 
не найдя дорогу обратно к дому,  вырубились  в каких-то кустах. А  когда Рэф приехал,  так  вообще 
нагоняй по полной получили. 
- Просто, как увидишь брата, вспоминай, что мы тогда вытворяли, и не парься. – Прошептала 
подруга и первой толкнула в дверь. 
- Кого я вижу!!! – ко мне галопом мчался Кайлеб и прямо у порога схватил на руки, словно 
пушинку и закружил в воздухе. 
- Я тоже очень рада тебя видеть и все такое, но может, ты меня все-таки отпустишь?! 
Эти двое всегда могли поднять настроение. Сама себе теперь удивляюсь. Еще какие-то пару 
минут назад переживала, волновалась, а теперь хохочу во всю и мы снова такие дружные – здорово! 
Я опять же поразилась атмосфере, царившей дома, будто за год ничего не изменилось. Сразу видно, 
что хозяева решили не менять ни стиль, ни обстановку – это радует. 
 
Следом  за  Кайлебом  выбежала  вечная  обитательница  кухни  мисс  Уиклоу.  Сколько  я  себя 
помню, она всегда была рядом, следя за порядком в доме, а заодно и за его шальными обитателями. 
Сейчас дети выросли и работы у нее поуменьшилось. - Дорогая, мы все  так скучали! Как же я рада, что  ты вернулась!  – она крепко обняла меня, 
даже  по  матерински…  Но  я  не  удивляюсь.  Она  буквально  сама  вырастила  всех  нас,  пока  моя 
дражайшая крестная занималась своими темными делишками. 
Уилл появился последним – с хмурым видом вышел из гостиной. Сразу видно, как сильно он 
изменился, явно повзрослел и стал более… агрессивным и скрытным. Ну да ладно, мне не привыкать 
к его вечно надутой физиономии. 
Он  поприветствовал  меня  сдержанным  кивком,  небрежно  поцеловал  в  щеку  и  взялся  за 
перетаскивание багажа наверх. Я с облегчением вздохнула – могло быть намного хуже. Так, а теперь 
примемся за их мысли: Летти – безумно рада, в общем, с ней все понятно; Кайлеб – обеспокоен, как 
бы мой братец не сорвался, а так рад моему приезду; мисс Уиклоу – уже занята только обедом; Уилл 
– хочет разорвать меня на части и еле сдерживается, чтобы не набросится на меня прямо сейчас… 
тут тоже нет ничего неожиданного. 
Я последовала за Летти на второй этаж – ей не терпелось показать мою обновленную комнату. 
Хм,… а вот Уилл стал более сдержанным, даже странно видеть его таким… 
Дверь с табличкой «Мелиссиа» бесшумно распахнулась, осветив коридор ярким светом. Фу – 
терпеть не могу это имя. Уж лучше Сиа, хотя теперь я предпочитаю Мелисса – в общем, заморочек 
куча. 
Оказаться  в  этой  комнате  было  еще  более  странным,  чем  в  доме. Потрясающе  –  в  спальне 
почти ничего не изменилось, хоть год назад была полная разруха. Картины, мебель – это поражало, 
все как раньше! 
Уилл с Кайлебом быстро перенесли те вещи, которые я привезла и решили пока оставить меня 
одну, за что я им очень благодарна. Сумки я разбирать не стала, а просто забросила их в пустующий 
шкаф. Когда я спускалась вниз, как назло встретила на лестнице Уилла. 
-  Рад  видеть.  –  Скорее  из  вежливости  пробормотал  брат,  а  внутри  у  него  бушевало 
раздражение. 
- Чувствую. – Усмехнулась я. 
- Нет смысла притворятся. 
- Ты, как обычно, прав, умник. – Я поставила себе задачу в конец довести его и, судя по всему, 
у меня это неплохо получается. Братец ничего не ответил, а я не собиралась сдаваться. 
- Ты собираешься показать мне свои картины? 
- Ты их не поймешь. – Предупреди Уилл – это эвфемизм. Этим словом он заменил простое: 
«Они тебе не понравятся». 
- Ну, дай же мне посмотреть! Жалко, что ли? – настаивала я. 
- Ладно. – Как всегда Уилл проиграл мне. Оказывается, я еще на что-то способна. 
 
В  сущности,  он  оказался  прав.  В  его  картинах  смешались  поверхностная  абстракция  с 
образами  из  подсознания, мелькающими  среди  пейзажей  и фигур. При  этом  все  это  было,  как  бы 
пронизано темнотой – и угрожающей и фантастической. 
- Мне не нравятся твои картины. – В результате подвела итог я. 
- Тоже мне, удивила… 
На этом наш разговор был закончен – вот и славно. После обеда мы с Летти решили немного 
прогуляться  по  пляжу.  Прогулка  подзатянулась…  ну  да  ладно.  Она  рассказывала  о  том,  что 
произошло  за  этот  год.  Оказывается,  после  моего  отъезда,  Уилл  тоже  покинул  остров,  а  Кайлеб 
серьезнее  занялся  футболом  и  теперь  собирался  окончательно  переехать  в Манчестер. Уилл  тоже 
жил в Лондоне, сначала в Сохо, но сейчас у него были планы перебраться в отдаленную деревушку 
Йоркшир,  где  и  находился  настоящий  Дэйл  Хауз  –  дом  Элайсон,  матери  Летти.  Серый, 
отвратительный,  обычный  тупой  «викторианец»,  каких  там  тысячи. Мы  пытались  его  хоть  как-то модернизировать,  но  никогда  не  доводили  дело  до  конца.  Я  вообще  хотела  его  продать,  но  все 
остальные были против, а зря – это просто рухлядь, толку от этого дома нет, терпеть его не могу! 
 
Потом Летти начала  расспрашивать меня  о Форксе,  о  родителях. Я  вкратце  рассказала  ей  о 
моей  скучной жизни,  при  этом,  не  упомянув  ни  Эдварда,  ни  аварию.  В  результате  мы  вернулись 
домой только к ужину, где и возник спор, который назревал с первого момента моего приезда. 
Обстановка постепенно накалялась и достаточно было случайно оброненного колкого слова, 
как  вспыхнул  пожар.  Уилл  по  началу  молчал,  не  испытывая  особого  желания  критиковать 
происходящее, а вот я наоборот была весьма воинственно настроена, что было для меня характерно: 
провоцировать брата на едкие замечания. Деликатный протест Летти я приняла без возмущения, но 
при  словах  Уилла  я  стала  яростно  возражать,  а  когда  речь  зашла  о  Рэйфарле  я  больше  не  могла 
держать себя в руках. 
- Он тоже был моим другом! Не делай из себя одну такую страдающую кобылу! 
-  Остуди  свой  пыл,  идиот!  Теперь  это  уже  не  важно!  Рэф  –  часть  прошлого,  я  не  хочу 
оглядываться назад. И в  отличие  от  тебя, милый мой,  я многому научилась  за последнее  время. К 
сведению,  если  человек  все  время  оглядывается  назад,  то  путь  вперед  ему  закрыт!  –  вот  сейчас  я 
считаю свою реакцию вполне оправданной, в этом споре уж точно не я виновата. 
- Повторяй это про себя, как молитву, может, дойдет, наконец! 
- Мальчик, возможно, твое лицо и научилось скрывать чувства, но только не от меня. Лучше 
тебе об этом не забывать! И скажи, наконец, Летти! – продолжала я разговор на повышенных тонах. 
- Сказать что? – встряла подруга. 
- Я не нуждаюсь в твоих советах! – брат у меня, конечно, тот еще балбес. 
- А я и не пыталась, - уже спокойнее ответила я, - я вообще никогда не даю советов. 
- Ой,  вот  только  этого не надо, не  строй из  себя  дуру. Ты  даешь их, постоянно,  только по-
своему.  Ты  ничего  не  говоришь  вслух,  ты  словно  телепартируешь  –  словом,  я  чувствую,  что  ты 
хочешь мне сказать. Да, еще твое выражение лица! – вот неугомонный! 
- Чушь какая! Обыкновенное выражение! 
- Ну да. Напускаешь на себя холодный загадочный вид и думаешь, что никто не догадается, 
что у тебя на уме. Вот сейчас ты наверняка начнешь критиковать мою личную жизнь, правильно? 
- Твоя личная жизнь – это твое личное дело! – коротко ответила я. 
- Кстати, Элайсон говорила, что ты можешь, даже не прикасаясь… - зачем-то снова встряла в 
разговор Летти, и я тут же оборвала ее на полуслове. 
- Какое отношение к личной жизни моего брата имеет эта ведьма? 
- Не говори так! Чтобы она не сделала – она моя мать! – запротестовала Летти. 
- Была твоей матерью. – Напомнила я. 
- Вот именно! 
Элайсон…  та  еще  стерва, ненавижу  ее! Каким-то  образом  она перенесла  свой  дар  (к  слову, 
такой же, как у меня) через всю жизнь и не свихнулась, осталась вполне вменяемой, ну почти… Эта 
овца еще в детстве вбила мне в голову выражение: «То, что меня убивает, делает меня сильнее» - я 
до сих пор не могу избавиться от этих глупых слов. Как она всегда любила говорить: «Она нас всех 
сделала».  Летти  была  ее  дочерью,  без  каких-либо  особых  способностей,  чем  очень  разочаровала 
мать,  а  вот  я  была  для  нее  наградой.  Элайсон  была  моей  крестной  и  позаботилась  о  том,  чтобы 
родители  еще  в  детстве  отдали  меня  ей.  Потом  появился  Кайлеб,  очень  странный  парень  –  его 
сознание отличалось от  сознания обычного человека, оно было как бы шире. А вот  тут, кстати бы 
упомянуть моих новых знакомых. Возможно, подсознательно их отдельно выраженные способности 
и есть отголоски вот таких, как у нас, но эта лишь одна из теорий. Мы все были просто пешками в ее 
руках. Я поняла это не так давно, но было уже поздно, ее не стало. К своему ужасу я поняла, что сама изначально хотела этого сражения, ничем не сдерживаемой 
потасовки, полной ударов ниже пояса и непонятных намеков, которые могут возникнуть только при 
близких  семейных  отношениях  или  между  людьми,  давно  знающими  друг  друга.  Я  даже  не  так 
хотела кого-то ранить, как желала пораниться сама, словно так мне бы удалось избавиться от каких-
то  других,  более  жестоких  и  болезненных  ощущений.  Кайлеб  видимо  в  этой  ситуации  решил 
поддерживать нейтралитет. Он всегда был скорее другом семьи, чем самой семьей. Держался вдали, 
как и Рэф. 
- Идиотка! 
- Придурок! 
Уилл что-то  там еще кричал, но я уже не  слышала  – Летти вытолкнула меня из  гостиной, а 
Кайлеб силой удерживал Уилла. 
- Я сожалею, - сказала я, когда мы поднимались к спальням, - я не должна была давать Уиллу 
возможность провоцировать меня, но не подумала о том, что нервы у всех слишком напряжены. 
- Он тебя не провоцировал, - возразила подруга, - это ты провоцировала его! 
Ее последние  слова меня неожиданно  сильно  взбесили, даже обидели, и  я резко  захлопнула 
дверь своей спальни прямо перед ее лицом. Боже, этот день кончится когда-нибудь? 
 
•°♥Глава 21. Моя Атлантида.♥°• 
 
Непроизвольно  я  посмотрела  на море,  поверхность  его  была  пуста,  только  еще  не  опавшие 
пузырьки пены лежали на песке. Свет солнца, словно радугой плясал на волнах, показывая каждую 
песчинку и всю неимоверную красоту подводного мира. Эта вода словно красотка перед зеркалом: с 
каждым  разом,  с  новой  подвернувшейся  возможностью  стремиться  вобрать  в  себя  всю  более  или 
менее доступную красоту, раскидывая свои сети и строя коварные планы, пытается сделать себя еще 
прекраснее,  как  самая  настоящая  эгоистка,  не жалея  чувства  других,  крадет  самое  главное,  самое 
драгоценное, самое дорогое… 
 
Солнечный луч, как пальчик,  трогал далекие  склоны, пробегал по  земле  с летучим  сиянием 
удивительных,  поражающих  своим  совершенством  цветов:  зеленым  и  золотым  цветом  травы, 
бронзой  и  кровавой  краснотой  стебельков,  разноцветьем  весенних  побегов  и  бледнолимонным 
цветом листьев на отдельно стоящих деревьях. Многое изменилось с тех пор. На мгновение я даже 
засомневалась,  что  удастся  найти  дорогу,  но,  тем  не  менее,  сворачивала  с  тропинки  на  тропинку, 
будто бы инстинктивно, но, несомненно, двигалась по знакомому пути. 
 
Лес был полон звуков: звон ручья, шорох ветра, треск насекомых, крики маленьких зверьков, 
птичье  пение  –  это  было  царство  сплошного  солнечного  света. Идти  было  довольно жарко.  Я  на 
минуту  остановилась,  чтобы  перевести  дух. Длинные  громадные  деревья  создавали  некое  подобие 
тени,  где кружились  стаи птиц,  таких мелких, что на их фоне казались блестящими пылинками. Я 
шла по поляне, сплошь проросшей тигровыми лилиями. Подул легкий ветерок и когда я пробиралась 
сквозь длинные ярко-зеленые стебли травы, их шелковые лепестки щекотали кончики моих пальцев. 
Тело казалось таким легким, словно я не шла, а плыла над податливой землей. Птицы не прекращали 
деловито  носится  вокруг  меня,  насвистывая  веселые  песенки.  Неожиданно  я  почувствовала  себя 
такой счастливой, такой свободной… Что-то подсказывало мне, что я уже близко, что почти дошла. 
 
Я  сразу  узнала  этот  пляж  –  наше  тайное  местечко,  скрытое  от  посторонних  глаз. Многое 
изменилось, но все же закат здесь, как и прежде был прекрасен! 
 Тогда  я  знала,  что  должна  была  делать,  но  не  совсем  понимала  зачем.  Я  оказалась  здесь, 
ведомая  судьбой, и  все, что мне досталось  – медленно разрушающая боль,  словно  серная  кислота, 
разъедающая мое сердце и глубоко утонувшие в моей душе вместе с ним воспоминания. Здесь жили 
люди, которые стали моими друзьями, указали на дорогу в жизни, по которой я и следовала, и это 
было  самое  счастливое  время  в моей жизни. И  я  влюбилась. Мы  встретились  в  одной из  скрытых 
далеким  прошлым  темниц,  тогда  я  еще  считала,  что  это  всего  лишь  пустынные,  ничем  не 
примечательные улицы. С тех пор мы были неразлучны. Именно  здесь мне сказали, что я обладаю 
даром, и  этим отделили от других смертных  –  эта фантазия мгновенно исчезла вместе с ним, если 
вообще  когда-либо  существовала  в  реальности.  В  день  моего  шестнадцатилетия  мы  совершили 
огромную  ошибку,  которая  стоила  нам  жизни.  Мы  снова  встретились  на  одной  из  заранее 
обговоренных  улиц и вместе  убежали,  укрывшись именно  здесь,  в нашей пещере на берегу. У нас 
было всего два… три дня. Я не могу четко вспомнить, как это происходило, каковы были чувства. 
Смешно, я пыталась вытравить это из сознания, боялась вспоминать, а теперь я хочу вспомнить и не 
могу. Иногда я его слышала, прогуливаясь по берегу, прислушиваясь к волнам, слышала  эхо волн, 
бьющихся  о берег. Сейчас  вся  эта,  так  глубоко желанная мной  красота  расстилалась передо мной. 
Здесь я послала своего возлюбленного на смерть. Я не знала этого, я пыталась спасти, но послала на 
смерть. И сейчас случилось то, ради чего я сюда приехала. 
 
Воспоминания вернулись ко мне… 
 
Мы  были  здесь,  вместе  с  Рэйфарлом.  Ужинали  на  вилле  вместе  с  его  матерью,  бегали  по 
крышам домов. Помню, как мы по несколько часов подряд проводили за тренировками, я пыталась 
научиться  устанавливать  барьеры  вокруг  своего  разума,  чтобы,  когда  я  была  одна,  могла 
самостоятельно защищаться, воздвигать их, без его помощи. 
 
Осознав, что злые волны искрами взрываются над песком рядом со мной, я не почувствовала 
страха,  только  что-то  зазвенело  у  меня  в  крови.  Я  ухватилась  за  давнее  воспоминание,  слишком 
ясное,  чтобы  его  забыть,  слишком  магическое,  чтобы  хранить  в  памяти.  Но  вот  сознание  мое 
прояснилось, я увидела чистое небо, и ко мне вернулись все детали. Когда я поднялась и вышла из 
пещеры  в  абрикосо¬вое  сияние  раннего  вечера.  Начался  отлив,  и  заходящее  солнце  вытянуло  на 
песке  невероятно  длинную  и  тонкую  ее  тень. Я  побежала  по  пляжу  и  кинулась  в  золотые  волны, 
выскакивая из воды и  снова погружаясь  в нее. Тогда он кинулся в воду и поплыл ко мне. Именно 
здесь мы занимались с ним любовью… Он обнял меня и поцеловал, и я ответила, и все казалось так 
просто. Помниться мое сопротивление мгновенно рухнуло, все сомнения и страхи забились в самый 
далекий  и  темный  уголок  разума.  Я  помню,  как  он  погладил  меня  по  плечу,  провел  ладонью  по 
спине, по изгибу  будра и  тогда,  я,  как Элизабет  в  «Гордости и предубеждении»  скорее  знала,  чем 
ощущала  и  верила,  что  счастлива. Прежде  я  никогда  не  чувствовала  себя  такой  беззащитной,  как 
тогда,  отдавая  свою  любовь  самому  дорогому  на  свете.  Солнце  тогда  еще  долго  садилось,  и  нас 
накрывал пурпурный покров небосвода. И море накатывало и отступало, накатывало и отступало… 
Мы, словно существовали только в этой капле времени, без прошлого и без будущего. Мы никогда 
ничего  друг  другу  не  обещали. И  прекрасно  знали,  что  все  это  могло  закончиться  со  следующим 
рассветом или  угаснуть  со  следующим  отливом моря. Однако  я  с  уверенностью, присущей  только 
молодости, знала, что это навсегда – наивная. 
 
Я  вспомнила,  как  он,  с  рассветом,  отряхивая  мокрые  волосы,  вышел  из  моря  подобно 
морскому божеству, а потом мы отправились гулять по удивительным садам, где срывали с деревьев 
налившиеся медом  персики. Деревья  протягивали  ветви  сквозь  стропила  разрушенной  крыши,  сад 
наступал  на  парадный  двор,  и  трава  уже  пробилась  сквозь  камни,  которыми  была  вымощена площадка  перед  входом.  Мы  с  ним  были  абсолютно  разные.  Ему  всегда  была  свойственна 
чрезвычайная  по-движность,  его  обычное  легкомыслие  и  цинизм  перемежались  с  необъяснимыми 
вспышками  серьезности,  свет  лежал  в  основании  тени,  слабость  пронизывалась  силой, 
стремительность, беззаботность, безрассудство прятались под блеском истинной храбрости. Он был 
полон противоречий. Однако я чувствовала  в путанице его характера,  где смешались позитивная и 
негативная энергии, черты устойчивости, пока еще почти невидимые. Я думала: я люблю его, он не 
покинет меня. Это была оптимистическая логика юности, но я была в этом уверена. И благодаря этой 
уверенности я доверила ему свою жизнь. Мы лежали в пещере, а снаружи при¬шел прилив, потом 
начался  отлив,  и  я  думала,  что  в  этой  жизни,  и,  может  быть,  во  всех  ее  других  жизнях  я  буду 
помнить, что любовь звучит как море, и сердце бьется так же, как волны бьются о берег, и я слышу 
эхо этого биения в каждой клеточке каждой раковины. 
Но рокот барабанов настал. Конец был близок. 
Небо  скрыли  сплошные  облака,  задушившие  звезды.  Луна  утонула.  Казалось,  что 
единственный во всем мире свет — это свет фонарей, окружавших берег. Страх, боль и крики были 
повсюду.  Ужасный шум,  доносился  со  всех  сторон,  но  я  не  понимала,  что  это.  Буря  застала  нас 
врасплох, пришла, когда никто не ждал. Всеобщая паника  затягивала нас  все  сильнее  в  страшный, 
стремительный и неуправляемый водоворот хауса. Здания, дома, все рушилось под новым потоком 
очередной гигантской волны. Земля содрогалась, образовывая огромные дыры, затягивая в недра все 
больше  и  больше  людей.  Были  и  те,  кто  потерял  последнюю  надежду  на  спасение. Мне  хотелось 
броситься  им  на  помощь,  но  он  взял  меня  за  руку,  пытаясь  протащить  через  нескончаемые  ряды 
вышедших  из  ума  людей,  которых  не  волновало  ничего,  кроме  спасения  собственных  жизней.  В 
глазах каждого из них был ужас. Вода была повсюду, молнии били не жалея сил, разрезая небо на 
части. А он  все  тянул меня к нашему кораблю. Только  сейчас  я осознаю, как  это было  глупо. Все 
устремились туда, и только его прикосновение до сих пор спасало меня от смерти. Я плохо помню, 
что  было  дальше.  Помню  лишь,  как  он  в  последний  раз  посмотрел  на  меня.  Его  карие  глаза  в 
последний раз пронзили мое сердце, оставив в нем неизгладимый след. Со всех сторон были сотни 
людей,  меня  толкали,  пытаясь  пробраться  вперед.  Словно  животные,  они  не  щадили  ни  кого. 
Последний  раз  я  ощутила  его  прикосновение,  такое  теплое,  такое  родное.  Я  больше  не  могла 
следовать  за  ним.  Я  отпустила  его  руку…  Больше  не  было  сил  двигаться  дальше,  теперь  он  не 
сдерживал,  не  укрывал  мое  сознание.  Барьер,  созданный  им,  растворился,  и  все  мысли  и  чувства 
сотен людей вокруг разом обрушились на меня. Человек не может выдерживать столько боли, сердце 
разрывается, нечем дышать, колени подкосились и я упала. Кажется, никто меня не замечал, теперь я 
ощутила  другую  боль,  физическую.  Никто  даже  не  пытался  помочь,  словно  не  видели  меня.  Я 
медленно  умирала  с  надеждой,  что  он  не  вернется  за  мной,  что  благополучно  покинет  это  место, 
ставшее для нас всех сущим адом. 
 
Я не ждала  смерть  так  скоро, не  звала  ее, она  сама пришла  за мной. Но почему же мне  так 
больно? Обычно перед смертью люди чувствуют жуткий холод, я много раз ощущала это и в какой-
то степени была готова. Но здесь, сейчас все было по другому… Кажется потом кто-то больно задел 
меня, ударив ногой по голове и я потеряла сознание. Очнулась я уже в самолете, вроде у нас их было 
два, даже не знаю, что случилось с другим. Уилл, мой брат, ну, конечно же, он спас меня. Боль была, 
как и  внутри,  так и  снаружи, но  я  заставила себя открыть  глаза. Меня не  волновал никто и ничто, 
особенно моя жизнь, главным было лишь то, что творилось внизу… 
Мой  мир,  моя  жизнь,  мой  рай,  рушились  у  меня  на  глазах.  Я  задыхалась.  На  языке 
чувствовался привкус соленой воды. Я умирала раз за разом, вместе с тонущими людьми, и казалось, 
это не кончится никогда. - Держись! Мы рядом! – услышала я голос брата сквозь бушующие волны, затягивающие мое 
сознание все глубже в бездну. Но даже сейчас я не сводила глаз с уплывавшего в бурю корабля. Я 
знала, что он там, я чувствовала, что он жив, я думала, что Рэйфарл спасен… 
 
*** 
Под  ногами  бурлила  вода.  Дождь,  ливший,  как  из  ведра,  хлестал,  будто  плетью.  Одежда 
моментально  промокла  и  прилипла  к  телу.  Сильный  ветер  трепал  парус.  Гигантские  волны 
вздымались,  раскидывая  клочья  пены,  грохотал  гром.  Небо  прочертила  яркая  вспышка  молнии. 
Люди на палубе хватались за что придется, пытаясь удержаться. Я не мог докричаться до них, вокруг 
бушевал хаос… Позади молния с угрожающим треском ударила в мачту, и та разлетелась на куски. 
Раздался ужасный крик, крик о помощи – кого-то смыло за борт. Я стоял, оцепенев, и ничего не мог 
предпринять. Потом что-то придавило меня, пробив доски под ногами и увлекая на дно. 
Русалка, с остекленившимися глазами, тянула ко мне руки. Ее волосы шевелились будто змеи. 
Я  погружался  в  пучину  все  глубже  и  глубже,  чувствовал,  как  легкие  разрываются  от  боли,  как 
оглушительно  стучит  кровь  в  висках.  Я  сопротивлялся  из  последних  сил,  хотя  осознавал 
бесполезность борьбы с разбушевавшейся стихией. Потом в глазах резко потемнело, и я понял, что 
умираю… 
- Когда мы снова будем вместе? – голос любимой – это было последнее, что я услышал. Как 
же больно ее отпускать, но она должна жить! 
- Когда-нибудь, – ответил я, попрощавшись с ней навсегда… 
 
*** 
Я кричала, вырывалась, но Уилл крепко держал меня, не давая броситься в воду. Я  знала, я 
чувствовала его борьбу и умирала вместе с ним. Но мне не дали последовать за любимым. Больше не 
было сил, и я закрыла глаза в надежде, что больше никогда их не открою. 
Надежда умирает последней… 
Я умирала уже тысячи раз, что даже не почувствовала этот… 
 
•°♥Глава 22. Жить умирая.♥°• 
 
Синева,  поглотившая  меня,  была  ультрамарином  подводного  мира.  Вокруг  хаотично 
вырастали огромные водоросли, которые, подобно непроглядному занавесу, размеренно колыхались, 
отсчитывая свой собственный ритм, в пенистых течениях океана. 
Но  водоросли  неожиданно  разделились,  и  я  не  задумываясь,  ни  на  секунду  поплыла  в 
коралловое царство. 
Позади ветвистых белых и розовых вееров, позади щупалец голодных подводных пламенных 
цветов я видела колонны, стены без крыш, разрушенные башни. 
Я проплывала над  комнатами,  где маленькие  рыбки играли  в прятки  с  большими хищными 
рыбами. Впереди,  на мелководье,  солнце  окрасило  воду  зеленоватым  золотом,  и  я  различила  чуть 
яркое мерцание шпиля и очертания купола. И вот, наконец, я нашла то, что искала. 
 
Он  лежал  на  дне,  в  песчаном  углублении,  куда  не  доставали  солнечные  лучи.  Камни 
прижимали к песку обрывки его одежды, его глаза были прикрыты. 
Я посмотрела на его спокойное красивое лицо со странной тоской, возникшей в моем сердце 
или  там,  где должно было быть  сердце. Я  с холодной  зарождающейся лаской погладила его щеку. 
Холод неожиданно окутал меня, но это не могло меня остановить. Я подняла заледеневшие камни и 
поцеловала  его  холодные  губы. И  тут  глаза  его  открылись  –  он  посмотрел  на  меня.  Вода  тут же отступила, как отступают волны от берега. Он лежал под бронзовым небом и улыбаясь протягивал ко 
мне руки… 
 
Я открыла глаза и замерла, как песок, на котором лежала. 
Я явственно ощущала, как стихает дневной шум вокруг, и остров окутывает ночной покой. Я 
словно  оказалась  у  самого  центра  мира.  Молчаливая  и  безутешная  балансировала  в  тлеющей 
пустоте. 
 
Поддавшись тяжелым векам, я опять закрыла глаза и размерено задышала в такт с ласковыми 
волнами. Море помогало, то глубоко вбирая в себя воду, то выталкивая ее обратно на драгоценный 
песок. А  я  все  продолжала  дышать  в  одном  ритме  с  морем,  и  вскоре  сердце  забилось  ровнее  –  я 
успокоилась. 
Я вспомнила, как в самые последние дни ложилась рядом с Рэфом и слушала его дыхание… 
Становилось чуть светлее, из любимого сада раздавалась песня ранней пташки, рядом ровно дышал 
он,  лежа  на моей  руке,  и  я  тихонько  освободила  руку,  не  потревожив  его. Ночь шла  к  концу,  и  я 
обвилась вокруг своего возлюбленного, прижавшись грудью к его спине. Мне нужно было его тепло 
и наша близость, хотя бы на короткое время, которое оставалось быть вместе… 
 
Как  только наш самолет коснулся  земли, мы еще не до конца осознали масштабы трагедии. 
Помню, что все последующие дни слились в одно сплошное пятно. И только спустя пару недель, со 
всей  силы  набросилось  чувство  потери  –  оно  накрывало  меня  с  головой.  Вся  несправедливость 
случившегося вдруг обрушилась на меня. А вот сейчас плечи прошлого и несбывшегося будующего 
сдавили меня так, что я опять начала задыхаться. 
 
В дальнейшем, день за днем, я лежала часами напролет, уставившись в темноту, стараясь не 
переживать снова и снова, не воскрешать в памяти. Я старалась вообще ни о чем не думать и от этого 
начинала болеть голова. 
Мы  часто  всеми  прогуливались  по  берегу,  наслаждаясь  спокойствием.  Обычно  на  пляже 
бывало много народу, но плохая погода прошлых дней отталкивала туристов. 
Когда мы выходили на берег, солнце закрывало вуаль тонких облаков и дул холодный ветер. 
Рассеянный свет покрасил все серой краской, к кромке прибоя катила одинокая океанская волна. На 
пляже не было ни души. Так спокойно, так тихо, так хорошо… 
 
Уилл на днях собирался проведать Йоркшир, Летти тут же вызвалась лететь с ним, а Кайлеб 
уже  завтра  отправлялся  в Манчестер. Получается,  здесь  оставались  только  я  и  мисс  Уиклоу.  Это 
даже к лучшему. 
 
Когда я проснулась, было темно. Часы показывали половину третьего. 
Несколько  минут  я  просто  лежала,  ощущая  при  этом  такой желанный  покой  и,  хотя  очень 
хотелось спать, чувствовала себя отдохнувшей. Вдруг мне показалось, что в комнате кто-то есть или 
вот-вот  появится.  Просто  воздух  немного  сгустился,  не  приняв  еще  какой-либо  определенной 
формы, а потом я услышала приглушенное сердцебиение. 
- Заходи, я рада, что ты пришел, Уилл. – Совершенно искренне сказала я. 
-  Я  тебя  не  разбудил?  –  спросил  брат,  присаживаясь  ко  мне  на  кровать.  Он  был  настроен 
дружелюбно. 
- Какая разница? 
В ответ он лишь улыбнулся, ведь, как никто другой знал и понимал меня. Он  долго  и  пристально  вглядывался  в  мое  лицо,  пока  подсознательно  не  определился  с 
вопросом. Я даже раньше него поняла, каким он будет. 
- Ты встретила там кого-то… в Форксе? 
- Ох, Уилл, все это бесполезно. То, что случилось навсегда останется со мной, как глубокая 
зияющая рана, видная только мне. Я не смогу забыть. Боюсь, меня подкосило уже навсегда. Мне нет 
места в его жизни. 
- Нет уж, сестренка, так не пойдет! – не объяснив больше ничего, он любяще поцеловал меня 
в лоб и поспешил поскорее уйти, пока я не почувствовала то, что томилось у него в голове. К братцу 
в кой-то веки пришло озарение. 
 
На следующее утро трое Кейплов улетели на нашем личном самолете в Лондон. Мы с мисс 
Уиклоу проводили их, а когда вернулись домой, я обнаружила у себя на журнальном столике сосуд, 
которого раньше не было. К нему была приложена записка. Я узнала почерк брата: 
« Ты знаешь, что это. Один единственный глоток - и ты забудешь все. Ты сможешь начать все 
сначала.  Не  сомневайся,  твоя  семья,  какой  бы  выбор  ты  не  приняла,  будет  рядом.  Нужно  лишь 
поверить… Решать тебе» 
 
Сосуд  из  горного  хрусталя  был  очень  маленький,  не  больше  флакончика  духов.  Когда  я 
подняла  его  к  свету,  лучик  сразу  рассыпался  на  все  цвета  радуги  и  заплясал  разноцветными 
огоньками по стенам. В голове кружилась только одно: что все это значит? Неужели вчера именно 
это пришло в его пустую головешку? Это шутка такая? Он что, издевается? 
 
Несомненно, я знаю, что именно он имел в виду. Речь о легенде, древней, как мир. Кайлеб их 
знает тысячи, специально разыскивает, а я в курсе лишь некоторых. Так вот: есть такой совершенно 
особенный  источник,  так  называемый  Родник  Леты  –  вода  Забвения  (по-моему,  хрень  полная) 
Глотнешь, и сознание освободится от заботы и печали, от боли… исчезнут все воспоминания. 
Давным-давно  многие  пили  эту  на  вид  простую  воду,  думая,  что  смывают  с  себя  груз 
прошлого (люди тупые были, короче) 
Как вы уже наверняка поняли, я никогда не верила в подобную чушь. А братец хорош, даже 
сейчас не перестает издеваться. Но что значат строки: «Нужно лишь поверить…» Да, он знает, что 
эти слова вызовут у меня лишь смех и ни намека на серьезность, но… черт, что-то тут явно не так! 
Все эти легенды о целебных водах… он знает, как я отношусь к подобной дребедени. Так, к 
чему весь этот цирк? 
 
Скептически  еще  раз,  бросив  взгляд  на  притягательную  обманку,  я  решила  пока  не 
выбрасывать флакон и оставила его на прежнем месте. 
 
Полдень. 
В одиночестве я спустилась по тропинке от дома к морю. Пройдясь по обрывистому берегу, я 
села на место, которое когда-то очень любила и погрузилась в размышления. 
От  отчаяния  я  поддалась  ритму  окружающей  природы:  задумчивому  шелесту  листвы, 
поднявшемуся  ветру,  слабой  пульсации  земли.  Булькающий  голос  воды  был  подобен  нескольким 
нотам,  вырванным  из  общего  хора,  из  музыки  моря,  эхо  которой  раздавалось  на  пляже,  на  Краю 
Бытия. 
 
Стоял  прохладный  ясный  день,  по  небу  плыли  легкие  облака,  похожие  на  мазки  тонкой 
кистью. 
 Любовь приходит незаметно. Подкрадывается сзади, подает на голову с неба, подстерегает за 
углом, томится годам и не находит выхода. 
Любовь во всем: в стуке сердец, в нежности и заботе, в искренности, в вечности. 
Любовью накоплены наши мечты, самые глубокие мысли, скрытые желания – я испытала все 
это.  Я  безумно  благодарна  жизни,  за  то,  что  она  предоставила  мне  такой  бесценный  подарок, 
который вторгся в мою душу, словно сладкий яд. 
Человек не может без любви, ведь тогда жизнь теряет смысл и направление своего течения. 
Без  любви  невозможно  понять,  что  такое  счастье.  Я  безмерно  рада,  что  мне  удалось  постичь  это 
чувство. 
 
В одно мгновение жизнь потеряла смысл, когда его не стало. Почему  так нелепо сложилась 
судьба? За что так жестоко поступила с нами, нашими жизнями, любовью? 
Он  был  будто  подарком  с  небес,  знаком  свыше.  Сколько  же  было  всего  нежного  и 
прекрасного,  тепла  и  заботы.  А  теперь  все  совсем  по-другому…  серые  улицы…  тишина, 
окружающая  меня  везде.  Такое  чувство,  что  смерть  –  это  просто  защитная  реакция  человека  на 
жизнь. 
Я до сих пор слышу его  голос, парой даже чувствую прикосновение  теплых  губ, шепчущих 
нежные слова. Слова любви. Но открывая глаза снова попадаю в этот бесцветный мир, населенный 
хищниками, к числу которых я не отношусь. 
 
Я  боюсь,  если  буду  с  кем-то  другим,  заменить  светлые  счастливые  воспоминания  новыми, 
куда  менее  приятными.  Вот  уж  чего  бы  мне  совершенно  не  хотелось.  Я  предпочла  бы  намертво 
вцепиться в каждый осколок нашей с Рэфом любви. Но это не мешало его лицу постепенно стираться 
из памяти, что пугало и отталкивало от окружающих. 
Когда он мне снился, здесь каждую ночь, это был уже не совсем он, а какой-то придуманный 
человек, плод моего воображения, с другим лицом и другим голосом. 
Иногда  на  улице,  уловив  знакомый  аромат,  я  на  мгновение  переносилась  в  прошлое  –  в 
безвозвратно ушедшие счастливые дни. Легко сказать: «отпусти»… 
 
В последнее время, стоит мне  задремать, как образы Эдварда и Рэйфарла перемешивались в 
сознании. Их тела и лица накладывались друг на друга, стирались границы – не понять, где один, где 
другой. 
Наш дом хранил воспоминания, разум - нет; сердце лелеяло чувства, я – нет! 
С  тяжелым  сердцем  я  брела  по  золотому  песку.  Ощущение  раскаленной  лавы  в  мозгу, 
вызванное  слезами,  головной болью и лихорадочными размышлениями  все не проходило. Порывы 
неожиданно  налетевшего  секундного  ветра,  казались  мне  хлесткими  ударами  –  наказанием  за 
сомнения. 
Нет,  я  не  буду  плакать,  только  беречь  дорогие  воспоминания,  хотя…  сердце  подсказывало, 
что  я  не  могу  позволить  себе  такой  роскоши,  заодно  напоминая  о  загадочном  флакончике, 
ожидавшем  своего  часа,  сила  которого  заключается,  прежде  всего  в  вере,  которой  я  раньше  не 
обладала, но ведь сейчас все изменилось… 
 
Каждая секунда жизни с Рэфом была блаженством, но настала пора двигаться дальше, начать 
жизнь  с  чистого  листа. Для  этого  мне  осталось  сделать  всего  немного,  сердце  уже  все  решило  за 
меня.  Остается  лишь  наедятся,  что  судьба  не  поскупиться  на  новые  чудеса,  на  полезные  уроки, 
помогающие набраться мудрости и терпения. Я получила в дар бесценное сокровище – жизнь, и вот 
я здесь, дома, где меня любят и дорожат мной. Иной раз жизнь обрывается – это больно и страшно, 
но в конечном итоге самым важным оказывается не сколько она продлилась, а как ты ее прожил.  
Но что же будет, не сделай я того, что должна? 
Передо  мной  предстала  нагнетающая  картина,  в  которой  мое  сердце  никогда  не  обретет 
свободу, будет сжиматься от боли год за годом, пока окружающие сознания, неуправляемый разумы, 
не подавят меня, превратят в ходячий бесчувственный овощ, но все  это будет происходить у меня 
внутри. 
На самом деле люди будут видеть, как я вернусь в Форкс, в школу, к учебе, к неуклонному 
медленному движению своей наперед предсказанной жизни. Я – прилежная ученица, сдам экзамены 
и  поступлю  в  университет,  постепенно  в  тайне  ото  всех  сходя  с  ума,  а  потом  наверняка  сделаю 
успешную  карьеру  или  зачахну,  подобно  букету  цветов,  где-нибудь  в  самом  отдаленном  уголке 
мира. 
Возможно,  наступит  день,  и  я  выйду  замуж,  за  того,  чьи  мысли  покажутся  мне  более  или 
менее достойными, и у меня будут дети, мне исполнится сорок, пятьдесят, восемьдесят, а затем, хотя 
трудно себе это представить, наступит сон, от которого не пробуждаются. Приговор всему живому. 
Может  быть,  в  конечном  счете,  острота  от  потери  пройдет,  рутина  каждодневного 
существования  заставит  онеметь  чувства  и  очерственеть  сердце,  но  у меня  ведь  есть  альтернатива 
всему  этому.  Я  не  обычный  человек,  как  миллионы  вокруг,  я  живу  в  другом  мире,  жила  и, 
несомненно, буду жить! 
 
Мисс Уиклоу  уже  давно  легла  спать,  и  если  все  получится,  наутро  она  обнаружит  бедную 
девочку  с  чистыми,  очищенными  от  боли  и  страданий  глазами,  с  которой  случилось  что-то 
необъяснимое. Уилл все поймет и поддержит, а Эдвард… он любит, безумно любит меня, ему хватит 
одного взгляда, одного прикосновения, чтобы осознать, что я сделала и он будет со мной… всегда, а 
я  буду  любить  его  всем  сердцем,  боготворить,  как  и  требовалось  изначально,  а  возможно,  стану 
такой же, как он и тогда наша любовь продлиться века. 
 
У меня  было много  времени,  чтобы  все  вспомнить и  осмыслить,  чтобы  заново пережить  те 
радостные и горькие моменты жизни, которые вскоре будут принадлежать прошлому, но не мне. 
Скоро  все  кончится,  призраки  отступят  во  тьму,  а  я  буду  наслаждаться жизнью,  озаренной 
светом, пускай это будет всего лишь искусственный свет. 
 
Я  надеюсь,  что  Он  не  будет  потерян  для  меня,  но  не  могу  знать  это  наверняка.  В  одном 
уверена, что в душе кипела вера в Бога, и за эту веру я держалась изо всех сил, ведь вскоре у меня 
останется лишь это зыбкое чувство. Все уйдет – страх, страдания, темная любовь, останется только 
вера. 
Рядом  с  собой  я поставила флакончик,  который получила  от Уилла. Вглядываясь  в  каждую 
деталь его узора, я размышляла о глупом отрицании мной всего невозможного, ведь сама являлась 
частью сказки, и мне представился редкий случай написать конец самой. 
 
Скоро,  очень  скоро  я и не  вспомню,  что  за  сосуд  стоит на моем  столике, и наверняка  буду 
думать, будто это купленные неизвестно когда и где духи. 
 
Мне хотелось попрощаться с Летти, Кайлебом, да со всеми, но я чувствовала, что это лишнее. 
Главное, моя семья никогда не оставит меня и обязательно примут меня новую, примут и полюбят, а 
Уилл… он дал мне эту надежду и непременно знал, что сделаю правильный выбор. 
 
Снова тишина… дождь… слезы… Капли дождя тихо стучат по карнизу и скатываются вниз, продолжая свой путь… путь с небес 
на землю… 
Я  закрыла  глаза…  слезинки  покатились  по щеке… Нет  же…  я  рада  дождю…  он  хороший 
слушатель и прекрасный советчик… я не одна… он со мной… 
 
Я  увидела  привычные  золотые  берега,  частью  которых  была  какие-то  полчаса  назад, 
залюбовалась звездной пылью, вспомнила моего Рэфа, ощутила далекий полет на крыльях ветра… 
 
Я  впитывала  в  себя  каждую  частичку  пережитого,  пыталась  в  эти  минуты  заново  прожить 
каждый  миг  своей жизни,  счастье  и  вечная  боль,  прежде  чем  эта жизнь  станет  лишь  волшебным 
сном, порожденным тайными глубинами собственного воображения. 
 
Тем временем  стрелки неумолимо бежали вперед  – мое время было исчерпано. Дрожащими 
руками я взяла склянку и отодвинула крышечку. Казалось, что мои воспоминания заполнили собой 
все вокруг, последний раз взывая к моему сердцу… Последний взгляд на циферблат, на слабеющие 
руки… 
Перезвон полночи заполнил комнату… Я поднесла флакон к губам и сделала большой глоток. 
 
В пустой комнате тихо играла музыка. 
 
•°♥Глава 23. Сумерки ее жизни.♥°• 
 
Мы  провели  в  дороге  около  часа,  когда  перед  небольшим  домом  в  таком  же  крошечном 
райончике,  наконец,  остановилось  такси.  Дом  был  светло-коричневый  и  ничем  не  отличался  от 
соседних. Пожалуй,  выделялся  лишь  тем,  что  его  окружал  сад  с  ажурной  решеткой,  ну  и  конечно 
шикарным Феррари, припаркованным неподалеку. 
 
Мы кое-как выбрались из  такси и обе стали рыться в сумочках в поисках своих кошельков. 
Мелисса нашла  его  раньше и  расплатилась  с шофером, подарив  ему на прощание  очаровательную 
улыбку.  Я,  залюбовавшись  этой  милой  картиной,  случайно  выронила  содержание  сумочки  на 
тротуар  и  теперь,  почему-то  проклиная  вечно  пасмурную  погоду  Форкса,  торопливо  пыталась 
собрать все обратно. 
Я  обреченно  взглянула  на  девушку,  заплатившую  таксисту  – мою  лучшую  и  единственную 
подругу  и,  не  смотря  на  все,  что  произошло,  она  навсегда  останется  ей  –  веселой,  озорной, 
несомненно, умной, эгоистичной и счастливой, полной противоречий – Сией Кэйпл. 
 
Сейчас  ее  роскошные  тяжелые  каштановые  волосы  были  чуть  короче,  чем  тогда  –  в  дни 
беззаботного детства, но это не мешало им искриться и переливаться в свете уличного фонаря. На ее 
лице почти не было косметики,  если не  считать блеска для  губ, большая часть которого  все равно 
уже стерлась, но ее выразительные голубые глаза, как и раньше, светились чем-то таинственным и не 
свойственным  обычному  человеку. Мелисса  всегда  говорила,  что  ее  глаза цвета неба, но  никак не 
моря,  хотя  так  было  бы  правильнее. Обычно  окружающие  не  понимали  ее  странную  реакцию  на 
такое  описания  цвета  ее  глаз,  но  я-то  знала,  почему  даже  мимолетное  упоминание  о  чем-то 
связанном с морем, а значит о прошлых утратах, вызывало у нее агрессию. Сейчас же, конечно, она 
не придавала этому значения, ведь прошлое забыто, а впереди ее ждет надежное, вполне уверенное и 
стойкое будущее вместе с постоянной поддержкой ее любимого Каллена. 
Смешно,  но  Мелисса  всегда  говорила,  что  я  обладаю  чем-то  неуловимо  притягательным, 
внутренней теплотой и ранимостью, которой, как она считала, всегда не хватало ей самой.  
Под ее бежевым плащом виднелось золотистое шифоновое вечернее платье. Со  стороны она 
выглядела  успешной  и  очень  деловитой  с  излишней  долей  самоуверенности.  Снова  она  удивила 
меня,  рассказав  о  том,  что  заказала  такси  еще  за  три месяца  до  праздника  и  уже  тогда  оговорила 
стоимость и размер чаевых. 
 
Я оставила свои ничтожные попытки достать карандаш для губ, закатившийся в водосточную 
канаву,  собрала оставшиеся  вещи  в пределах  видимости и  выпрямилась, последовав  за подругой  в 
дом. 
В  то  время  как  Мелисса  на  ощупь  пыталась  найти  выключатель,  я  почему-то  вспомнила 
разрыв со своим последним ухажером. На этот раз мне подвернулся какой-то сумашедший, который 
устроил  погром  в  моей  квартире  в  Лондоне,  когда  я  попыталась  поставить  точку  в  нашем 
коротковременном романе, скорее интрижке. С тех пор я жила с Мелиссой в Форксе. 
 
- Хорошая была вечеринка. – Спустя около получаса попыталась я начать разговор, стоя перед 
зеркалом и вынимая из волос шпильки. 
- А, по-моему, отвратительная! – возразила Мелисса. В нотках ее голоса явно чувствовалось 
пренебрежение  и  раздражение.  Вот  только  я  никак  не  могла  понять,  с  чем  связан  такой  тон. 
Последнее  время  она  стала  просто  невыносимой  и  в  какой-то  степени  меня  это  даже  немного 
радовало. Ведь сейчас, пускай и так, но я видела в ней прежнюю Мелиссу. 
 
- Шампанское какое-то кислое, – продолжила она,  - про угощения я вообще молчу. Мы туда 
поехали только чтобы взглянуть на фейерверки… 
- А про своего Эдварда ты случайно не забыла? Кстати, хорошо, что хоть какая-то еда была, 
если  учесть  то,  что  ее  делали  те,  кто  вообще  никогда  не  ест!  Куда  делась  твоя  благодарность? 
Неудивительно, что родственники Эдварда тебя недолюбливают. 
- Как и большинство гостей! - не обратив на мои слова ни малейшего внимания, продолжила 
она. - Кстати, а о чем это ты шепталась с моим начальником? – резко сменила она тему разговора. И 
даже не знаю, хорошо это для меня или нет. 
- У них с Ванессой какие-то проблемы… - несчастным тоном попыталась оправдаться я. – Он 
пригласил меня на ужин, как раз, чтобы обсудить это. 
- Парни с проблемами так и тянутся к тебе, как мухи к сточной канаве. – Безжалостно заявила 
подруга. – Так что ты ему ответила? 
Я засмеялась, заранее предвидя ее реакцию. 
- Я не смогла найти предлог для отказа. 
- Тебе и не нужен никакой предлог. Просто скажи «нет» и все!  – в это время она нажала на 
кнопку автоответчика, на котором мигала красная кнопка, показывая, что есть новые сообщения. 
В комнату ворвался знакомый мужской голос на фоне какого-то шума. 
- Привет сестренка! Звоню просто поздравить тебя. Кажется мы с Кайлебом в Улан-Баторе, но 
я точно не помню… Этот долбанный кумыс из кобыльего молока совсем затуманил мне мозги, так 
что  я  забыл  всю  географию. В  любом  случае  мы  в юрте  где-то  на  краю  земли,  тут  еще  какой-то 
крендель бренчит на сузуке… 
- Бузуке, - пробормотала Мелисса. – И это греческий инструмент, а не монгольский. Идиот. 
Я глупо переводила взгляд то на подругу, то на телефон. По-моему с ними обоими что-то не 
так. Может они имели в виду базуку? Да и музыка, которая доносилась, была самым, что ни на есть 
диско. Такое чувство, что он вообще был в каком-то клубе. 
- Шине жилин баяр хургайе, как здесь говорят, - закончил Уилл. – Увидимся…хотя вряд ли… 
И раздались гудки. - Шин жилин что? – переспросила я. 
- Не бери в голову. Он просто, в очередной раз решил повыпендриваться. Во всяком случае, - 
добавила она выразительно, - у него нет никаких проблем. 
- Да… - сникла я. – Он ведь знает, что я живу у тебя, но даже не упомянул обо мне… 
-  Летти!  -  она  присела  ко  мне  на  диван  и  приобняла  за  плечи.  –  Это  же  Уилл  –  мой 
неугомонный братик. У него всю жизнь один только ветер в голове. Давай хотя бы сегодня оставим 
все проблемы позади? 
-  Я  только,  за!  –  радостно  воскликнула  я,  заметно  оживившись.  В  это  время  Мелисса 
выскочила из комнаты, вернувшись через пару минут с бокалами и бутылкой шампанского. 
- Ну что ж, поздравляй меня! – засмеялась подруга, удобно устроившись в большом кресле и 
поджав ноги. 
- С девятнадцатилетием, дорогая! 
Когда бутылка была допита, мы разошлись по своим комнатам, каждая думая о своем. 
 
Я  долго  не  могла  заснуть  –  нахлынули  воспоминания  двухлетней  давности.  В  каждом  из 
которых преобладал образ Уилла. Я помню наш первый поцелуй… Я помню, как мы расстались… 
Тогда  его  обаяние  и  уверенность  пугали меня. Мне  казалось,  что  такой  парень  просто  не  захочет 
оставаться  рядом  со  мной,  разве  что  ненадолго.  Все  вылилось  бы  в  миг  счастья  и  долгие  годы 
сожаления. Так и произошло. Я была права. 
 
Что  это  придурок  делает  в  Улан-Баторе?  Я  знаю,  что  Уилл  бросил  рисование  и  увлекся 
фотографией,  даже  не  дописав  свою  диссертацию.  А,  в  конце  концов,  занялся  видеосъемкой  и 
основал  собственную  съемочную  компанию.  И  теперь  он  околачивается  в  каком-то  Улан-Баторе, 
расположенном хрен знает где. И что, черт возьми, такое эта юрта? 
 
Но  до  сих пор мое  сердце,  если  еще и не  разбитое,  все  равно  сжималось и ныло  от  одного 
упоминания  его  имени.  Теперь  я  ясно  представляю,  как  все  это  время  было  тяжело  Мелиссе. 
Особенно, как было сложно принять тот самый роковой выбор. 
Мне трудно, ведь любимый просто где-то далеко, какого было ей, когда ее любимого и вовсе 
больше не существовало? Какая же я была глупая, когда несколько месяцев осуждала подругу за то, 
что  она  сделала.  Я  считала  это  предательством.  Сейчас  же  я  вижу,  что  это  был  единственный 
выход…  Жутко  больно  это  признавать,  но  все  мы  в  жизни  ошибаемся  и  теперь  уже  не  зачем 
ворошить прошлое… 
 
Мне снилась какая-то бессмыслица. К счастью, на следующее утро я напрочь забыла об этом. 
 
•°♥Глава 24. Дежа Вю.♥°• 
 
Не смотря на то, что был уже май месяц, погода стояла холодная и постепенно то-тут, то там 
выступал мелкий дождик. 
 
Прошло уже два года со времени моего приезда, а все никак не могу привыкнуть к постоянно 
сырой  и  какой-то  безжизненно-нагнетающей  погоде.  Словно  одни  сплошные  вечные  сумерки 
сгустились над городом, не позволяя солнцу пробиться сквозь тучи. 
 
Я  с  мрачным  видом  взглянула  на  небо,  которое  окрасил,  временами  обрывисто,  свинцово-
серый цвет. Теперь дожди набегали на землю волнами. Нечему удивляться – все как обычно… 
 Но  даже  при  такой,  мягко  говоря,  не  радушной  погоде,  сегодня  в  Порт-Анжелесе  было 
довольно многолюдно. Жители здесь уже привыкли, а  значит, привыкну и я, ведь некуда деваться, 
придется. 
 
Вот только Летти все время жалуется. Она ведь привыкла к жаркому солнцу, а тут такого, к 
сожалению, наблюдать не приходится. 
На днях подруга устроила настоящий скандал по этому поводу. Но я-то знаю, что не в Форксе 
дело,  а  в моем  брате. Этот извечный путешественник  опять  куда-то пропал, прихватив  с  собой не 
менее бесшабашного дружка. Иногда они нам звонили, так сказать отмечались, что вообще живы  – 
хоть на этом спасибо. Кайлеб даже умудрялся успевать поинтересоваться нашими делами, а иногда 
дальнейшими планами. Помниться, когда-то обещал навестить, но, по-моему,  это было около  года 
назад – в общем, молодец, в отличие от Уила. Этот паршивец максимум здоровался, причем только 
со мой, свою бывшую девушку он и вовсе игнорировал, а вот Летти до сих пор переживала и жила в 
ожидании какого-то чуда – наивная. 
 
Я  укрылась  от  дождя  под  оранжевым  козырьком  одного  из  крошечных  магазинчиков  и 
терпеливо ждала Эдварда уже минут пять. А вот это как раз что-то новенькое – зная мою строптивую 
натуру, как и довольно буйный характер, он никогда не заставлял себя ждать, скорее опаздывала я, а 
точнее задерживалась. 
 
Не  могу  сказать,  что  было  холодно.  Нет,  как  раз  наоборот  –  было  душно.  А  люди  тем 
временем  все  проходили  мимо,  задорно  смеясь  и  прячась  от  ненастной  погоды  под  зонтиками. 
Немного  понаблюдав  за  ними  со  стороны,  мне  самой  стало  легко  и  хорошо.  Я  часто  замечала  за 
собой подобное, но Эдвард  обычно  объяснял  это просто  восприимчивостью  к настроению  других. 
Мой  любимый  всегда  говорил,  что  я  особенная, но  я на  это  была  весьма  скептически настроена и 
считала  главным  своим  отличием  от  других,  как  ни  странно,  личную  жизнь. М-да…  мой  парень 
вампир и сама я скоро стану такой же, как бы он меня не отговаривал. Я и так слишком долго тянула, 
сомневалась,  но  теперь  все  решено  и  он  об  этом  прекрасно  знает.  Я  сама  только  недавно 
определилась с датой – я должна стать бессмертной за две недели до двадцатилетия. Слава Богу, это 
более или менее устраивает нас обоих. 
 
Тут  я  заметила, что на другой  стороне дороги  за мной  заинтересованно наблюдает какой-то 
незнакомый  парень.  В  отличие  от  остальных,  он  был  без  зонта,  поэтому  его  легкая  ветровка 
полностью промокла под дождем, но видимо ему было все равно. 
Я попыталась повнимательнее рассмотреть молодого человека: светлые, немного неряшливые 
волосы, острые скулы, придающие лицу редкую неповторимую красоту, но самое прекрасное  – это 
яркие глубокие карие глаза. Он был непременно красив и судя по всему иностранец. 
Но мне не давали покоя его глаза… 
Что-то в его пронзительном взгляде было мне  знакомо, а в сердце неожиданно легонько и в 
тоже время ощутимо кольнуло. Темно-коричневая, даже с неким оттенком черного бездна звала меня 
и где-то подсознательно, в глубине души я догадывалась, даже знала – сопротивляться бесполезно. 
 
Ноги  сами  вели  меня  к  нему,  и  даже  разум  повиновался.  Как  только  я  вышла  из  своего 
шаткого укрытия, одежда мгновенно промокла, а струящийся непроглядной пеленой ливень, будто 
намеренно отдалял незнакомца все дальше и дальше. 
Я  и  не  думала  останавливаться,  наоборот,  продолжала медленно,  но  уверенно  идти  к нему. 
Машины  резко  проносились  мимо,  но  мне  было  все  равно.  Сейчас  я  словно  существовала  все времени,  вне  доступной  реальности,  а  какая-то  сила, полностью  сковав мой  рассудок невидимыми 
путами, тянула меня к нему. 
 
Позже,  а  возможно  уже  сейчас  я  поняла:  меня  тянуло  собственное  сердце,  очнувшись  от 
дремоты и отозвавшись на долгожданный безмолвный зов его таинственных глаз. 
 
Только  сейчас  я  заметила,  что  юноша  тоже  шел  мне  на  встречу  и  вот,  наконец,  мы 
встретились на самой середине дороги. Понятия не имею, как долго мы просто стояли моча, пока я 
не обрела да речи. 
- Мелисса. – Мой голос сорвался до еле слышного шепота. Я незамедлительно протянула ему 
руку в знак приветствия. В ответ он легонько дотронулся до моей дрожащей, явно не от холода руки, 
и,  не  сводя  с  меня  глаз,  нежно  коснулся  ее  теплыми  губами.  В  это  мгновение  сердце  словно 
остановилось, а потом продолжило биться так, что казалось мне не удержать его в своей груди. 
- Рэйфарл. – Мягким уверенным голосом с улыбкой ответил он. 
Это имя,… почему оно мне так знакомо? 
Я  пыталась  найти  ответы  в  его  глазах  –  безуспешно,  ведь  видела  всего  лишь  их 
ослепительную, чарующую, волшебную красоту. 
- Мы знакомы? – совершенно обескураженная происходящим, спросила я. 
- Да… то есть, нет. – После минутной задержки ответил он, еще больше запутав. 
 
Все  эти  годы  я  все  никак  не  могла  найти  объяснение  странному  ощущению  пустоты,  не 
покидающему ни на мгновение. И вот теперь, будто так и надо, эта томящаяся пустота постепенно 
заполнялась,  и  я  впервые  ощутила  целостность  с  самой  собой.  Но  в  груди  все  еще  продолжала 
болезненно ныть, как старая пульсирующая рана, жаждущая ответов. Господи, но я ведь все равно 
его знаю! Я чувствую, что просто должна вспомнить, где раньше видела Рэфа! 
Рэфа? Он же ведь представился совершенно незнакомым мне именем Рэйфарл! Так откуда же 
я знаю это сокращение? И почему мне так привычнее? 
- Но…я не помню… 
- Так нужно. – Спокойно ответил он, а его карие  глаза наполнились  такой  глубокой  тоской, 
что я сама почувствовала ее. Он легонько провел рукой по моей щеке, а потом мягко улыбнулся и 
отстранился.  Я  собиралась  уже  протестовать,  но  в  следующую  секунду  мою  талию  приобняла 
холодная уверенная рука, притянув к себе. 
- Эдвард! – радостно воскликнула я, увидев любимого, и тут же почувствовала уверенность и 
твердость своего теперь уже окончательно и неоспоримого решения. 
- Извини, что опоздал. 
В ответ я ишь потеснее прижалась к нему. 
- Береги ее.- Сказал Рэф, пожав протянутую руку Эдварда, последний раз посмотрел на меня, 
подарив на прощание улыбку, и ушел. 
Мне почему-то стало так грустно, а пустота снова образовалась, напоминая, что теперь уже не 
покинет меня никогда. 
- Ты его знаешь? – спросила я Эдварда. 
- Нет, радость моя, его знаешь ты. 
Я последний раз взглянула на удаляющуюся в туман фигуру парня, а потом моим вниманием 
снова завладели золотистые глаза, сердце подсказывало, что теперь уже навсегда. Я взяла Эдварда за 
руку и сделала шаг навстречу вечности с моим любимым вампиром. 
 
•°♥Эпилог♥°• 
 В эту ночь мне приснился сон. Я плыла, будучи в странном состоянии, словно вне своего тела. 
Я  плыла  вдоль  Ярроу,  вниз  к  морю.  Я  проплывала  мимо  деревьев,  их  ветви  казались  морскими 
водорослями,  чьи  длинные  ленты  взвивались,  когда  я проплывала  рядом. Огромная  странная  рыба 
бороздила поверхность воды в реке. 
Когда я выплыла в море, мои ноги коснулись гребешков волн, и пена обволокла их. 
Я погрузилась в  зеленоватый полумрак, и все быстрее опускалась  в  глубину,  где надо мной 
уже колыхался тяжелый слой воды. 
Я разглядывала волнистые леса и  затонувшие горы, но  за мной подсматривали чьи-то глаза. 
По дну шествовали голубые омары, мелькнула стальная челюсть акулы. 
Опустившись еще ниже, я плыла над коралловым рифом. Вода вокруг сияла серебром, и тут я 
выплыла на мелководье, которое шло под уклон и исчезало в голубизне. 
Вдали  я  увидела  сюрреалистический  сад,  где  извивались  пучки  зеленых  водорослей  и 
странные рыбы порхали, как лепестки цветов, между ними. 
Оттого, что я понимала, что все это сон, мне не было страшно, наоборот, только интересно. 
Во  впадинах  коралловых  ветвей  расцвели  анемоны,  полипы  уже  начали  вытягивать  свои 
челюсти. В  этом месте  океан  прятал  свою  добычу,  он  омывал  ее  своими  течениями,  а  крошечные 
живые существа процветали там, кормясь останками попавшего туда человека. 
 
И  все  начало  меняться.  Спрятались  полипы  на  коралле,  закрылись  анемоны.  Не  успела  я 
отдернуть руку, как он, будто живой, лежал передо мной. Он был молод, лишь несколькими годами 
старше меня. 
Он слишком молод, чтобы умирать... 
Его лицо, бледное в мерцании воды, было мирным и каким-то  знакомым. Только позже мне 
стало  понятно,  что  он  был  прекрасен.  Память  пыталась  что-то  мне  подсказать,  но  сознание 
сосредоточилось на неуловимом ощущении узнавания, пытаясь определить, что же это такое. 
Я была уверена, что прежде не встречала этого юношу и все же… я  знала его... Постепенно 
мое раздражение выросло в гнев: он лежит в этом океане, в то время как должен быть живым здесь и 
сейчас.  Эмоции  наполняли  меня,  как  вино  наполняет  бокал.  Но  сон  уходил,  возросло  ощущение 
реальности, показывая последнюю картину, будто прощаясь навсегда, отступая в темноту… 
 
…Корабль  сражался  со  вздыбленными  волнами.  Его  кидало  вниз  и  вверх,  и  когда  их 
накрывало водой, казалось, они уже никогда не выберутся из сине-зеленой бездны, куда никогда не 
проникают лучи света. Но он будет сражаться со своей последней бурей, пока палуба не расколется 
под его ногами. Он продолжал верить в своих друзей, в свой корабль, верил в нее... 
 
Она никогда об этом не узнает… 
 
•°♥Единорог(бонус-глава)♥°• 
 
Каждый день… 
Каждый час… 
Каждую секунду… 
Каждое мгновение… 
 
Я просто не знаю, куда я иду. Судьба? Ведет ли меня она? 
Возможно в пустоту, в неизведанные просторы Вселенной… Звездный путь манит, сковывает 
меня  в  свои  сети,  растворяет,  уничтожает,  сминает  в  крошечную  звездную пылинку  –  дуновением 
ветерка несет все дальше и дальше, туда, где путь назад закрыт, заполоняя мои мысли чем-то до боли неизбежным, едкой жидкостью – и все это для того, чтобы полностью заполучить меня, запрятать в 
клетку собственных фантазий, лишить свободы любой ценой, без надежды на спасение. 
 
Но я буду помнить солнце, на  зло, искать его в своем сознании  – его сверкающие блики на 
моей  коже,  буду  помнить  свежее,  прохладное,  беспечное,  легкое,  незаметное  дуновение  летнего 
ветра. О,  а  как же  снег? Он  ведь  тоже по-своему прекрасен,  удивителен,  таинственен  – не многие 
могу это понять. 
 
Снег  я  видела  редко,  пожалуй,  только  во  снах.  В  одном  из  которых,  я  долго  бежала  к 
одинокому  незнакомому  дому  с  внушающим  грозным фасадом. Вокруг  все  было  белоснежным  до 
такой  степени,  что  трудно  было  открыть  глаза.  Я  выбилась  из  сил,  но  продолжала  бежать,  а 
снежинки – их было тысячи, даже миллионы, не щадя преследовали меня и, как только я сбавляла 
темп, больно били в спину. Тогда я так и не достигла своей цели, и снежная буря унесла меня прочь. 
 
Вихрь снега,  звезды – все отступило,  уступая место весеннему саду. Время летело слишком 
быстро, а может наоборот – слишком медленно, возможно оно остановилось совсем. Я долго сидела 
среди  унылых  деревьев,  таких  же  одиноких,  как  и  я.  Сейчас  я  окончательно  запуталась  в  своих 
мыслях и в собственных неуверенных беспочвенных  заключениях, одновременно прислушиваясь к 
щебетанию  птиц  и  к  музыке  воды,  перекатывающейся  через  камни.  Постепенно  птичьи  песни  и 
мелодия  реки  вытеснили  из  головы  мрачные  мысли. Я  почувствовала  себя  связанной  с  природой, 
будто  мои  ноги  и  руки  являлись  продолжением  ветвей  и  деревьев,  а  сердце  билось  в  унисон  с 
шелестом  листьев  и  пульсом  земли,  став  листом  и  тенью,  корнем  и  пылинкой. Мимо  пролетела 
стрекоза, сверкая и шурша крылышками. Время ускользало незаметно… 
 
Я не смотрела ни назад, ни вперед – он просто из небытия неожиданно возник прямо передо 
мной.  Казалось,  его  тело  было  частью  тумана,  прозрачная  грива  и  белоснежный  хвост  существа 
смешались с инородной дымкой. Дикие темные глаза прямо смотрели на меня, будто пытаясь что-то 
сказать, возможно, утешить. Но чем я это заслужила? Я медленно дотронулась до его теплой шеи и 
собрала  последние  силы,  чтобы  вскочить  к  нему  на  спину.  И  он  повел  меня  сквозь  призрачный 
мир… вдаль… 
 
И  вот  мы  уже  на  бесконечной  серебряной  пустоши,  а  над  нами  поблескивает  песчаный 
полумесяц, словно дождь, на нас падала хрустальная пыль, а небо было так плотно усеяно звездами, 
что  казалось  между  ними  ни  осталось,  ни  одного  темного  места,  лишь  бриллиантовые  созвездия, 
мерцающие дымками отдаленных галактик. 
 
Горизонта здесь не существовало. Мой спутник перешел на легкий галоп, и я увидела, как с 
его копыт, тысячами сверкающих искорок осыпались капельки воды. 
 
Не  было  никаких  звуков:  ни  порывов  ветра,  ни  одновременно  слишком  простых  песен 
необозримой  вселенной.  Мне  казалось,  что  даже  воздух  пахнет  звездами  –  это  был  чистый, 
серебряный запах, который без помех проникал в легкие. 
 
Сейчас существовал только волшебный полет и длинный полумрак берега, который острыми 
лезвиями  врезался  в  космос  на  краю мира. В  душе  я  искренне  надеялась,  что  вся  сущность  этого 
звездного мира навсегда останется со мной. 
Где-то далеко, может быть в десяти, а может в миллионе миль от берега, упала в море звезда, 
разрушив этим мой собственный мир. Как метеорит пронеслась по небу, вызвав слезы и безмерную тоску. По  воде пошли  круги, но когда они достигли берега, на поверхности осталась лишь мелкая 
рябь.  Я  словно  завороженная  наблюдала  за  этим,  понимая,  что  уже  поздно,  слишком  поздно 
загадывать желания. Жизнь покинула меня и теперь стоит полагаться лишь на неизведанный прежде 
никем путь, потому что его уготовили только для меня, чтобы я единственная могла насладиться им 
в полной мере, путь – которому нет конца. 
 
Конь снова ускорил шаг, и я почувствовала, как ветер откинул назад мои шелковые волосы, и 
увидела, как звезды превратились в черточки огня, а песок под копытами коня полетел назад, и пляж 
исчез,  оставив  лишь  смутные  воспоминания,  а  я,  выйдя  из  тумана,  оказалась  на  зеленом  лугу,  где 
пахло летом и жаворонок поднимался в безоблачное небо. Может это и есть мой дом? Дом, которого 
у меня не было раньше, может это подарок, от которого невозможно отказаться? Я с радостью приму 
его,  но  примет  ли  моя  душа?  Все  это  вопросы,  на  которые  в  будущем  надеюсь,  что  смогу  найти 
ответы, а пока нужно следовать зову сердца, тогда я точно не ошибусь, хоть уже и поздно, но сделаю 
правильный выбор. 
 
- Спасибо. – Прошептала я. 
Он исчез, не услышав слова благодарности. Он исчез в тумане, чтобы никогда не вернуться. 
 
Под  моими  ногами  была  теплая  земля,  мох,  дикие  цветы,  порхали  бабочки,  лицо  ласкали 
солнечные лучи. Все когда-то приходит и уходит. Таков наш мир. Хоть я и не уверена, что до конца 
принадлежала ему, я скорее была частью того тайного берега, который я больше никогда не увижу. 
Он ушел, но я знаю, что не одна – он навсегда оставил в моем сердце звездный след – лунный 
свет, который всегда будет оберегать меня. В моей прошлой жизни не было тех, кому бы я верила, но 
этому созданию я доверила свою жизнь, сама пока не осознавая это… 
 
***THE END*** 
 
 
★ОГРОМНОЕ СПАСИБО: 
 
Варенька ♥  twilightlove ♥ Балескова, Lady Rain, Лена BiTe{♥}Me Варич, Настя Горожанкина, 
Юлька  ♥♥Alice♥♥ Мальцева,  Ольга ✖  Сорокина,  Елена  Ля  КазиК  Богачева,  Ксения  Геннадьевна 
Трушина, Карина Геннадьевна, Анастасия Алексеевна, Юля Просветова, Miss Catherine, Ася Ткачѐва, 
Ольга Белокрылова))))))))))) 

 


Комментировать

Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи ... Авторизуйтесь, через вашу любимую социальную сеть!