Марибель Смайл - Смайлбург (часть четвертая)
Не так давно: Смайлбург - История Джинджи Брайт - Ее звали Джинджи Брайт. Она уже полгода работала в книжной лавке...
В самом начале: Смайлбург "Предисловие" - Марибель Смайл. Как и у всего, есть начало у истории загадочного города Смайлбурга.
Название: История Кинана Дуга
Автор: Марибель Смайл
Бета: Рин Сприн
Жанр: ориджинал
Рейтинг: pg-13
Его звали Кинан Дуг. Когда он был еще маленьким мальчиком, на Полуночной улице, там, где он с друзьями любил играть, открылась пекарня.
Жаждавшие пирожных дети с завистью смотрели на взрослых, заходивших в лавку за покупками. Время от времени Кинан осторожно подбирался к витрине, робко заглядывая сквозь старательно начищенное стекло в кондитерской. Он мог видеть пышные торты, изысканные пирожные, заманчиво-аппетитные печенья и прочие чудеса пекарни "Мадам Эклер". Среди всей этой красоты за прилавком стоял печальный молодой человек, поглядывающий на выпечку с той же безнадежной грустью, что читалась в глазах Кинана. А уж с какой завистью он смотрел на счастливых покупателей...
Этим молодым человеком был Берт Флавер. Несчастный и хилый, он не был способен ни на одну более-менее приличную работу, оттого почти всю свою юность он прожил впроголодь.
Нажив безмерное количество долгов, он сбежал во Францию. Кредиторы и прочие жители городка решили, что Берт покинул Смайлбург насовсем, первые,к слову, были очень этим недовольны. Но уже через несколько лет он вернулся, открыл пекарню и начал потихоньку избавляться от долгов.
Поначалу все были крайне удивлены такими переменами. Однако вскоре все стало ясно – во Франции Берт женился на одной очаровательной девушке, к счастью для него, он был недурен собой. Девушка эта, почему-то наотрез отказавшаяся сменить имя на Миссис Флавер и требовавшая называть себя Мадам Эклер, твердо решила расплатиться с кредиторами мужа. Поэтому она, невзирая на опасения Берта и капризы двух маленьких дочерей, не желавших покидать дома, и стала новым жителем Смайлбурга.
Однажды Кинан, заглянув в витрину, увидел Мадам Эклер. Она как раз ставила поднос с мелкими шоколадными пирожными на прилавок, провожаемая печальным взглядом супруга, которому было запрещено даже пробовать товар. Обернувшись, девушка заметила мальчика, прилипшего носом к витрине, и пошла к двери.
Кинан затаил дыхание, когда Мадам Эклер вышла на улицу и посмотрела на него.
- Ты хочешь что-то купить, мальчик? – высоким мелодичным голосом с едва заметным французским акцентом спросила она.
- Я бы очень хотел купить у вас что-нибудь, но у меня не денег, Мадам, - пролепетал Кинан.
Ему вдруг показалось, что эта девушка с такими добрыми глазами очень похожа на волшебную фею.
"Да, точно, как фея из сказки, " подумал мальчик. "Добрая волшебница, которая дарит маленьким мальчикам пирожные и не требует денег взамен, "
Он попытался сделаться меньше и трогательней, с надеждой глядя на потянувшуюся поправить длинную волнистую прядь своих, казавшихся такими восхитительно-мягкими, волос Мадам. Та чуть повернула свое хорошенькое личико к Кинану и приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.
"Вот! Вот сейчас она скажет, что я могу взять пирожные даром!" мысленно возликовал мальчик.
- Если у тебя нет денег, - так же мелодично прозвенел голос Мадам Эклер, - то не загораживай витрину, мальчик. Мне нужны платежеспособные покупатели, чтобы избавиться, наконец, от долгов моего ненаглядного супруга. Если хочешь сладкого, копи деньги или учись печь сам.
Сказав это, девушка развернулась и ушла назад в пекарню.
На Кинана слова Мадам Эклер оказали чрезвычайно большое влияние. Оскорбленный черствостью девушки, он решил, во что бы то ни стало получить пирожные. Карманные деньги, которые он получал от родителей, были настолько мизерной суммой, что и говорить стыдно. Так что Кинан твердо решил стать кондитером.
Окончив школу, он пошел в ученики к Мадам Эклер. Работа оказалась тяжелой, к тому же наставница начинала пронзительно кричать, стоило ее ученику совершить малейшую ошибку. Единственным развлечением, которое Кинан мог позволить себе из-за нехватки времени, оставался бар, куда он заявлялся в особо "крикливые" дни, в надежде найти понимание, сочувствие и крепкий горячий чай.
Тот день сразу не заладился. Мелкий дождь, начавший отбивать незамысловатый ритм по крыше пекарни, не способствовал наплыву покупателей. Мадам Эклер особенно громко поучала Кинана, ее муж с печальным видом выклянчивал у юноши пирожное, ко всему этому еще и Эклерятки, как про себя Кинан называл дочерей четы Эклер/Флавер, обычно стоявшие у прилавка, теперь ошивались на кухне.
Младшая, Лили, стоило отвернуться матери, начинала строить глазки начинающему кондитеру, постепенно подбираясь все ближе и ближе к нему. Старшая, Мелисс, бывшая одноклассница Кинана, подобных интересов к юноше не имела, но тоже существенно усложняла его существование. Чего только стоило появление этой барышни у, несущего здоровенный торт, Кинана за спиной с внушительным тесаком в руках с просьбой "тортика отрезать".
Вырвавшись на свободу Кинан, наплевав на дождь, ринулся в бар. Зайдя в "Вервольфа" и отряхивая с каштановых волос капли дождя, он уютно устроился за своим любимым столиком. Юноша оглядел собравшееся общество: близняшки Дакота и Флоренция Родш делили столик с парикмахером по имени Лайонел Скирс, недовольно поглядывавшим на отросшую челку Тома; Бенджи, водитель и секретарь Марибель Смайл, о чем-то увлеченно беседовал с сумасшедшим Джонни.
"Хеллен скоро с облавой на своего психа прибежит, опять дикий бардак устроят, " уныло подумал Кинан. Хеллен Вуд была директором психиатрической лечебницы, из которой постоянно сбегал жизнерадостный безумец.
За самым дальним столиком сидел, вернее, почти лежал хозяин "Вервольфа", Чарльз Редберри. Он зарылся пальцами в свои иссиня-черные, как и у младшего брата, волосы и поставил локти на стол. Перед ним рядком стояли пустые чашки, штук десять. Чарльза опять мучила мигрень, и он, в тщетной попытке притупить боль в гудящей голове, глушил черный кофе.
За соседним столиком, напротив страдающего Чарльза, сидела Мерлин. Эта милая девушка, которую в компании называли живым призраком, смотрела на хозяина бара ничего не выражающим взглядом и трепетно сжимала в руках гигантскую чашку остывшего молока. В "Вервольфе" все, естественно кроме самого Чарльза, знали, что Мерлин с самой школы влюблена в него по уши.
Кинан оторвал взгляд от молчаливой парочки и приветливо улыбнулся Тому, подошедшему к его столику. Вручив другу чашку красного чая, бармен сел рядом и указал Кинану взглядом на рыжеволосую девушку, оставшуюся в одиночестве сидеть у барной стойки.
- Привет, Кин, у нас в компании новенькая. Она такая милая, - длинная челка не сумела скрыть блеск в глазах Тома.
Кинан кивнул, приветствуя друга, и улыбнулся, видя его оживленность.
- Смотрю, кто-то влюбился, - в полголоса протянул он, пряча усмешку за чашкой.
- Эй! Я просто сказал, что она милая, - покраснел Том, - и не тебе насмехаться над нежными чувствами.
- А что я? – мгновенно помрачнев, проворчал Кинан.
- А то! Ты сам-то!..
Кинан толкнул Тома в бок.
- Не ори, все понял, больше не смеюсь, - прошипел он.
- Вот так-то, - кивнул Том, потирая ушибленный бок.
- Что-то я ее сегодня не вижу, - по новой оглядывая бар, вздохнул Кинан.
- Не расстраивайся заранее, Кин, твоя любовь у стены за колонной сидит, - усмехнулся Том.
- Где? – Кинан стремительно попытался заглянуть за колонну, на которую указал бармен, откинувшись назад на стуле. В результате он уронил чашку и сам едва не рухнул на пол вместе со стулом.
- Дубина! – трагическим шепотом взвыл Том, успев в последний момент схватить Кинана за ворот рубашки и притянуть друга обратно к себе. – Прекрати бить мою посуду из-за своей несчастной любви или я пойду и сам все расскажу все Рин Сприн.
- Что расскажешь? – знакомый голос заставил парней на секунду окосеть от ужаса, но, похоже, книжница, так некстати подошедшая к ним, слышала только несколько последних слов из тирады Тома.
- Так что скажешь, Кин? – Рин Сприн присела рядом с друзьями.
- Ничего такого, я только хотел сказать...- Кинан замешкался, не смея проронить ни слова. Сказать правду? Сейчас? Или...
Начинающий кондитер молча пялился на Рин Сприн, уже начавшую равномерно заливаться краской.
"Что делать, что делать?! Она ждет, она уже целую вечность ждет! Merd! Она думает, что я идиот!" сумбурные мысли роились в голове Кинана, только мешая ему найти выход из положения. К тому же Том, быстро подобрав осколки чашки, предательски отступил назад к барной стойке.
- Рин Сприн! – внезапно выкрикнул Кинан.
Книжница нервно дернулась от неожиданности и стукнулась коленкой о столешницу.
- А-я-яй-я-я я слушаю! – отозвалась она, потирая ушибленную ногу.
- Я хотел сказать, что Мадам Эклер придумала новый рецепт пирожных, тебе точно понравится, - с невинной улыбкой пролепетал Кинан.
- А, так вот ты о чем...Здорово, - ответила Рин Сприн, пряча за улыбкой разочарование.
- А ты пришла ко мне...Зачем? – внезапно вспомнил юноша.
- Да так, я только хотела узнать, мм, придумала ли Мадам Эклер что-нибудь новенькое, - быстро нашлась Рин Сприн. – Вот, узнала. Я зайду за ними завтра.
- Угу, будешь первой, кто их купит. Уже поздно, может, по домам? Я провожу тебя. – Кинан улыбался. Пусть они просто друзья, он всегда найдет повод для прогулки по Полуночной улице с Рин Сприн.
- Пойдем, я только пальто захвачу, - Рин Сприн поднялась из-за стола, - и зонтик.
- Жду на лестнице, - кивнул Кинан, и, переглянувшись с одобрительно улыбающимся из-за барной стойки Томом, вышел.
- Уже уходишь? – Марибель оторвала хищный взгляд от почти опустевшей кружки с какао и с интересом посмотрела на Рин Сприн, щеки которой все еще горели румянцем.
- Да, тут Кин предложил меня до дома прово...
- Ах, значит, Кин, - протянула тюремщица, не слишком успешно пряча за ладошкой широкую улыбку.
Джинджи, сидящая тут же, стала быстро переводить взгляд с красной Рин Сприн на довольную Марибель и обратно.
- А-а-а-а-а?
- О, да, - ответила на вопросительный взгляд Джинджи тюремщица.
- Ай, думайте, что хотите, я пошла! – Рин Сприн подхватила пальто и зонт со своего стула и пошла к выходу, провожаемая двумя парами глаз.
- Я и подумать не могла. Это ведь тот парень, что работает напротив книжной лавки, но я никогда не видела, чтобы он заходил к нам. А оказывается, что Рин Сприн влюблена в него, - сказала Джинджи.
- Угу. В этом баре каждый в кого-нибудь да влюблен. И все молчат и продолжают делать вид, что просто дружба их устраивает, - кивнула Марибель.
- Неужели? А в кого влюблена ты? – поставив чашку на стол, спросила Джинджи.
- Я исключение, - покачала головой тюремщица.
Кинан достал из духовки новую порцию ежевичных мафинов и в задумчивости понес их к столу.
- Merd! – выкрикнул он, с грохотом опуская противень на полированную столешницу, несчастные маленькие мафины едва не посыпались на пол.
- Понабрался ругательств у maman, - проворчала Мелисс, до этого подкрадывавшаяся к свежей выпечке, бесшумно скользя по карамельного цвета кафельному полу. – Что случилось?
- Я идиот!
- Как ты догадался? – старшая Эклерятка двумя пальцами взяла еще не остывший мафин и подула на него. – И почему только сейчас?
- Я весь день об этом думаю и всю ночь. Дело в том, что вчера я провожал Рин Сприн до дома.
- Предмет твоих воздыханий, леди, которой ты посвящаешь все свои пирожные? Поздравляю.
- Не с чем! – Кинан раздраженно сорвал с себя красные кухонные варешки.
- Может, расскажешь по порядку? – предложила юноше Мелисс, потянувшись за очередным мафином.
- Хорошо, хорошо, - Кинан тоже взялся за ароматно пахнущую выпечку и, прислонившись к столу, начал, - Вчера ведь шел дождь. Мы шли...
Они шли под одним зонтом, который, впрочем, почти не спасал от хлеставшего в лицо дождя. К ночи морось переросла в шумный ливень, который грозил залить весь Смайлбург по самую башню на ратуше. Вода бодро бежала по мостовой и стекала в канал на Полуночной улице, по которой и шествовали теперь Кинан и Рин Сприн. До книжной лавки, на втором этаже которой и жила книжница, была совсем недалеко.
Кинан прижался ближе к Рин Сприн, пытаясь закрыть ее от дождя, и почувствовал, как дрожит девушка.
- Давай я понесу, - Кинан попытался забрать у книжницы зонт, с трудом переносивший резкие порывы ветра, даже сомкнул пальцы на пронзительно-холодной руке девушки, держащей этот несчастный предмет быта.
- Н..нет, - стуча зубами, замотала головой Рин Сприн, - я и сама могу его нести.
- Но я выше, тебе приходится задирать руку вверх, чтобы я не стукнулся о спицы. В такой ветер это очень тяжело, - начинающий кондитер крепче сжал ледяные пальцы девушки, чувствуя, что от этого ему самому становится нестерпимо жарко.
Рин Сприн, чувствовала то же самое, но не стоит и говорить, что оба не заметили друг за другом этой странности.
- Пусти, я справлюсь, - книжница потянула зонт на себя, но Кинан не разжимал пальцев. С минуту длилась возня, в результате которой Кинану качественно оттоптали ноги, а Рин Сприн поскользнулась и чуть не свалилась в канал. Начинающий кондитер бросился ее подхватывать. Тут-то, конечно, многострадальный зонт из рук выпустили оба, и ветер победоносно воя погнал его по улице.
Опомнившись, друзья ринулись следом, догоняя беглеца, и настигли его уже у дверей книжной лавки.
- Заходи, - неожиданно предложила Рин Сприн, сжимая в заледеневших руках зонт, - ливень слишком сильный, ты не дойдешь до дома.
- Нет, нет, спасибо. Дождь – это пустяки, - непослушными от холода губами произнес Кинан.
- Кин, ты уверен? Разве не лучше бы было оставаться у меня? – Рин Сприн с сомнением посмотрела на начинающего кондитера.
- Не беспокойся, - вновь с улыбкой покачал головой юноша, - со мной будет все в порядке.
- Как знаешь. Хотя бы зонтик возьми, - Рин Сприн сунула Кинану в руки зонт и поспешила к двери, - Спокойной ночи, Кин.
- Сладких снов, Рин Сприн.
- Ты идиот, - вздохнула Мелисс.
- Я в курсе, - проворчал Кинан, запихивая в рот еще один мафин, - мог бы зайти к Рин Сприн в гости, выпить с ней чаю. Мы бы смогли разговаривать всю ночь! Может, я бы даже признался ей, а вместо этого только насморк заработал. Почему я такой недалекий?!
- Кто знает?.. – глубокомысленно изрекла Мелисс, расправившись с довольно упитанным мафином. Ей было невероятно странно наблюдать за тем, как Кинан, обычно веселый и невозмутимый, бессильно ругает себя, однако это не мешало девушке уничтожать свежую выпечку.
Начинающий кондитер окончательно расстроился и замолк. В тишине они доедали мафины.
- Что здесь происходит?! Вы что наделали?! Что мне теперь продавать?! – в кухню, гулко стуча каблучками, вошла Мадам Эклер. Ее не потерявшее со временем очарования лицо было перекошено от гнева, рот приоткрылся, готовясь породить новый поток крика.
- Кто вам позволил есть ежевичные мафины?! Вы хоть знаете, сколько стоит привезти свежую ежевику в Смайлбург?! Мелисс!
- Да, maman? – девушка с сожалением посмотрела на опустевший противень.
- Марш на склад, расплатись с грузчиками и проверь, достаточно ли муки они привезли. И не вздумай возвращаться на кухню!
- Хорошо, maman, - Эклерятка выскользнула из кухни, и Мадам Эклер перевела тяжелый, как восьмиэтажный торт, взгляд на Кинана.
- Мистер Дуг, уйдите с глаз моих.
- Куда? – опешил начинающий кондитер.
- В торговый зал, за прилавок! Я запрещаю вам готовить сегодня, идите, продавайте сладости, которые еще не успели съесть и, разумеется, подумайте над свои поведением!
Кинану ничего не оставалось, кроме как послушаться и выйти вон.
"Зато там я смогу увидеться с Рин Сприн, " улыбнулся юноша, со вздохом покидая любимую кухню.
- О, как хорошо, что ты пришел, Кин, мне было так скучно, - одиноко стоящая за прилавком Лили оживилась, едва увидела юношу, - посетителей нет, так что мы с тобой можем наконец побыть наедине, - со значением произнесла она.
- Лили, прошу тебя, прекрати, - Кинан подошел к центральной витрине, на которой красовались те самые новомодные пирожные, за которыми вот-вот должна была прибежать Рин Сприн.
- Эй, хватит на сласти пялиться. На меня вообще не смотришь, обидно-то как! – Лили вышла из-за прилавка и направилась к начинающему кондитеру, огибая по пути маленькие столики с пирожными всех видов, которыми был хаотично заставлен торговый зал.
- Эй, отпусти! – невольно взвыл Кинан, когда Лили схватила его за каштановые вихры и потащила от витрины к прилавку.
- Что мне сделать, чтобы ты обратил на меня внимание?! Я же красивая, милая, что тебе еще нужно, Кин?! – толкнув юношу за прилавок и перегородив пути к отступлению, воскликнула младшая Эклерятка.
- Лили, я не...- Кинан не знал, что сказать. Да, она симпатичная, даже настолько, что можно было бы и забыть про ее несколько испорченный характер, игнорировать избалованность. В целом, Лили, конечно хорошая, но...Но как ей сказать, что он любит другую?
- Что Лили?! Почему ты не отвечаешь?! Не хочешь говорить?! Кин, ты дурак!
- Лили вцепилась в белый фартук Кинана, обиженно поджимая губки, точно так же, как делала это ее maman, обижаясь на Берта. Наконец юноша сорвался, не выдержав напора Эклерятки. Схватив девушку за плечи, он немилосердно ее встряхнул.
- Да оставь ты меня в покое, Лили! Я люблю другую, слышишь, другую!
- Что?! – глаза девушки тут же наполнились злыми слезами, но она не позволила им пролиться, - Кто она?! Скажи мне, кто она, и mon soir отомстит за мое растоптанное сердце!
"Ох, merd, Мелисс и вправду может пойти разбираться с Рин Сприн, если Лили ее попросит. Что если соврать, назвать другое имя? Подставить невинную девушку? Думай, Кин, думай!"
- Мелисс, это Мелисс, я люблю твою сестру! Мы поженимся и у нас родиться куча очаровательных картавых детишек! – выкрикнул начинающий пекарь, внутренне восхищаясь собственным умом и хитростью.
- Mon soir? – Лили отпустила Кинана, пребывая в глубоком шоке.
- Мерзавец! – крикнула Эклерятка, резко разворачиваясь и выбегая из пекарни.
Проследивший за ней немного виноватым взглядом юноша обмер – у двери стояла Рин Сприн. По ее глазам Кинан понял, что она все слышала, и, что объяснять что-либо не имеет смысла. Не проронив ни слова, девушка развернулась и ушла.
Продолжение: Ее звали Мелисс Эклер...
Марибель Смайл
